Ереванец
Силовики стали симпатичными. Надолго ли это?
Главными темами нашего гражданского, политического и информационного поля, хотим мы того или нет, пока остаются раскрытия и аресты. По разным оценкам, со стороны властей наблюдается демонстрация силы, и что именно этим можно объяснить задержание и освобождение некоторых лиц. С одной стороны, может показаться, что подобная демострация силы направлена против определенных лиц или групп, однако на самом деле мишенью может являться общественность.
Дело в том, что после событий апреля-мая, изменилось отношение к полиции. Более того, полиция и СНБ стали общественно если и не любимыми, то, как минимум, приемлемыми структруами. Это очень интересная ситуация, в частности, в отношении СНБ, поскольку трудно найти какую-либо постсоветскую страну, где структуры, считающиеся наследниками КГБ пользовались бы общественной симпатией. С другой стороны, в этой симпатии кроется и определенная опасность: не следует забывать, что полиция, СНБ и другие подобные структуры являются инструментами государственного насилия.
В целом же, монополия на насилие считается одним из важнейших признаков государственности, и любое государство является состоявшимся настолько, насколько может - в соответствии с законом - применять при необходимости право на насилие. "Государство есть аппарат насилия" - кажется это слова Ленина.
И вот, в такой ситуации полиция, СНБ, другие структуры и, самое главное - общественность, должны быть готовы к мысли о том, что и после революции эти структуры не лишились монополии на насилие. Да, они реформировались, избавились от одиозных лиц и пр., однако по своей сущности они остались правоохранительными органами - и так и должно быть.
Конечно, высокий уровень доверия общественности к сегодняшним силовикам является одним из важнейших побед нашей бархатной революции, однако в то же время именно это доверие и позволяет монополию насилия, и к этому должны быть готовы и общественность, и все государственные структуры. В свою очередь, силовые структуры не должны злоупотреблять этой монополией, чтобы не лишиться обретенного доверия.