RSSЮжная Осетия какая она есть, была и могла бы быть

Зарский расстрел, 20 лет трагедии.

12:46, 21 мая 2012

Вчера в Цхинвале прошли траурные мероприятия по поводу 20-й годовщины Зарской трагедии. Конечно независимо  от официоза, в каждом доме помянули тех несчастных,  кто  в тот день и час, по воле судьбы и по выбору преступников  оказался под шквальным огнем.

Кстати и сам термин Зарская трегедия, который все чаще применяют политики и журналисты, мне кажется не совсем корректным  и совсем не правильным. Трагедия,  это, например, сход ледника Колка.  Он не передает суть случившегося. Ведь в Заре не просто, по злому року погибли люди. Они погибли по злому умыслу.   Их зверски расстреляли. В Заре, в мае 92, было не просто трагедия, было преступление. А называть преступление трагедией юридически политически и по-всякому не верно. Мы же  не называем расстрел 13 Комунаров,  Присской трагедией!?

Мне кажется в термине, который мы употребляем, во многом проявляется и само наше отношение с Зарскому расстрелу. Мы скорбим, как и положено, в трагедии,  но мы не действуем как подобает, пострадавшим, тем у кого расстреляли близких. Мы смотрим на дело со стороны. Ведь   трагедия это  драма, театр. Но  мы то живем в реальном мире.

Мне до сих пор окончательно не понятна  ни цель,  ни повода, ни мотивы этого преступления. Запугать? Сломать воль защитников осажденного Цхинвала? Вызвать смуту в обществе? Стимулировать к ответным, таким же кровавым, жестоким действиям, и таким образом дискредитировать  идею независимости РЮО?  Об этом много говорят, и вероятно всё это учитывалось когда выбирали форму и методы преступления. Но не это, на мой взгляд было главным.

И главный вопрос, кто принимал решение об этой операции. Факт, что это не была просто спонтанная вылазка боевиков из грузинского,  кехвско-тамарашенского  анклава. Это была спланированная на самом высоком уровне военно политического руководства Грузии операция. Такая же как и  Беслан, Норд-Ост, Сребреница, 11 сентябр

На официальном митинге, на месте расстрела, теракта, новые югоосетинские политики и  государственные чины  говорили старые вещи,  много,  горько, с болью в сердце. Только боли в сердце и желания поставить памятник недостаточно. Как недостаточно обвинения мирового сообщества и международных организаций, правозащитников  в том,  что оно не даёт объективную оценку преступным действиям Грузии в 90-х годах.

Конечно, с этими обвинениями нельзя не согласится. Но мне, например как гражданину России и Южной Осетии, важно знать,  а что делают наше  государство, Президент Парламент Правительтво, участники переговорного процесса с Грузией, правозащитники, что бы организаторы и исполнители Зарского расстрела были наказаны. Была ли дана политико-правовая оценка этого преступления.  Не в общем о  геноциде и фашизме. А конкретно. Ведется ли следствие или оно закрыто? А каковы его результаты?  Переданы ли результаты следствия в российские правоохранительные  органы  и правозащитные организации. Проводят ли они,  как представители признанного ООН субъекта,  мероприятия по рассмотрению Зарского расстрела в международных  правозащитных и судебных инстанциях, таких как Гаагский Трибунал,  Международный суд ООН, Международный уголовный суд, Европейский суд по правам человека. А наши переговорщики, имеющие доступ к трибуне в  Женевских дискуссиях, ставили ли они  вопрос о Зарском расстреле на повестку дня? Ставили ли условием их дальнейшего участия в переговорах, рассмотрение Зарского расстрела, как делали не раз по другим, менее важным поводам?

Алан Чочиев, бывший во время Зарского расстрела  вице-спикером Паралемнта РЮО, но ныне отстраненный от  югоосетинской политики, считает что Зарский  расстрел звено в цепочке политической игры, тогдашнего главы Грузии Э. Шеварднадзе.

И возвращаясь к терминологии. Я подумал, а  может это тоже симптоматично,  что Зарский расстрел  20 лет спустя,   стали чаще называть  «трагедией».  И он таковой становиться,  но уже не только Зарской,  но трагедией всего югоосетинского общества.