Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева

Северный Кавказ. 1920-е годы. "Пальто - горянке!"

1920-е годы - это время революционного переустройства горского быта, натиск на горские традиции, равного которому не было в болезненный для традиционной культуры Кавказа период «умиротворения Кавказа» после окончания Кавказской войны, но который можно сравнить с современной глобализацией, когда интернет, высокие скорости и мобильность самой активной части населения на глазах обрушили многие, но еще не все, традиционные нормы и ценности северокавказского общества.

В 1920-е годы большевики, опьяненные иллюзиями быстрого сотворения Нового человека, носителя некоей новой советской культуры, вторгались в те традиции, которые якобы не вписывались в предлагаемый идеал, в котором личное приносилось в жертву общественному.
 Особому воздействию подвергалось традиционное женское пространство Северного Кавказа - женщин не только стремились оторвать от семьи, объединяя в ремесленные артели и  колхозы, записывая в швейные кружки и красные избы-читальни, призывая освободить свое время, отдавая детей в ясли и детские сады.
Несколько традиций были квалифицированы как т.н. «бытовые преступления».  Это прежде всего традиция умыкания невест, избавлявшая семью небогатого жениха от непосильного калыма и дающая возможности для межсословных браков. А также  уплата калыма, который в традициях горцев Западного Кавказа воспринимается как плата семье девушки за ее воспитание, а на Восточном Кавказе, где более сильны традиции ислама и шариата - как личная собственность женщины на случай ее вдовства или развода.
Но кампания по преобразованию горского быта пошла еще дальше - должен был измениться весь облик женщины-горянки, или, как называли ее в документах ВКПб, «закабаленной женщины Востока».

Если в Средней Азии с женщин пытались снять платки, покрывающие головы и паранджу, то в  1927 году по всему Северному Кавказу развернулась кампания «Пальто - горянке!».
С одной стороны, кампания имела смысл - в традиционной женской одежде начала ХХ века верхняя одежда типа пальто отсутствовала, пальто заменяли шали и платки. Иметь пальто считалось особым шиком и привилегией кавказских женщин и девушек из обеспеченных городских семей.   Поэтому над массовым завозом  пальто в северокавказские аулы вряд ли стоит сегодня иронизировать, как бы не усредняли эти одинаковые пальто внешний вид горянок. 

Оборотная сторона кампании видится в другом - кампания сопровождалась мощным, как сказали бы сегодня, информационным обеспечением - на страницах местных газет, а также такого общекавказского журнала,  как «Революция и горец», издававшегося в 1920-30-х гг. в Ростове-на-Дону, были выделены целые разделы, которые постоянно наполнялись рассуждениями о вреде кавказских традиций и обычаев. Этому же посвящались комсомольские собрания, политинформации, занятия в избах-читальнях и красных уголках. 

Причем под определение «вредных» подпадал широкий спектр традиций -  от традиций религиозных, связанных с посещением мечетей и празднованием исламских праздников, до такой казалось бы незыблемой и святой традиции, как почитание стариков.

Информационное сопровождение «Пальто горянке!» с течением времени стало существовать в отрыве от самой кампании и нести горцам Кавказа самостоятельные и, как правило, разрушительные смыслы.