Ингуш, правозащитник Магомед Муцольгов
11 лет со дня похищения моего брата Башира (фото)
18 декабря, 11 лет назад, прямо около своего дома в г. Карабулак, был похищен мой младший брат Башир. Уголовное дело по факту его похищения было возбуждено тогда же, но следствие, как и по сотням аналогичных дел, стоит на месте. За все это время оно не продвинулось не на шаг. Это не удивительно, как я уже писал, отношение следствия к самому факту похищения и расследованию уголовного дела, характеризуется хотя бы тем, что сделать несколько фотоснимков места совершения преступления, следственные органы решили спустя 5 лет после похищения, да и прислан для этого был работник, не имеющий к подобного рода деятельности вообще никакого отношения. Сегодня следствие приостановлено в связи с невозможностью установить личности похитителей и это несмотря на множество улик в материалах дела и вступившее в силу решение ЕСПЧ.
Безызвестность и неведенье, стало судьбой сотен семей, чьи родные и близкие были похищены и пропали без вести за последние 12 лет в республике. Следственные органы и судебная система стали безмолвными и оглохшими, как только дело коснулось массовых похищений в Ингушетии, да и пожалуй в других регионах Северного Кавказа и всей страны. Большинство родных жертв похищений и бесследных исчезновений, уже исчерпали все возможности российского правосудия, и у немногих из них остается надежда на международные институты, в том числе и Европейский суд по правам человека, где есть уже ни одно выигранное дело по похищениям жителей Северного Кавказа. Решение ЕСПЧ органы нашей власти исполняют лишь в части выплаты компенсации морального вреда, остальная часть, зачастую так и остается не исполненной. Это распространенная практика в нашей стране, исполнение решения ЕСПЧ, в части выплаты компенсации заявителям, и полное игнорирование остальной части решения. Мои коллеги из правозащитного сообщества назвали такую практику «Налогом на беспредел». Мы видим, как совершенные преступления не раскрываются, уголовные дела пылятся на полках и в сейфах, судебная система относится спокойно к такой «позиции» следствия, и в случае вынесения решения ЕСПЧ, государство расплачивается за нанесенный моральный вред бюджетными средствами и все, дальше дела остаются в том же состоянии.
Спустя 11 лет, только следствие осталось неизменным, все остальное вокруг меняется. Моей племяннице уже 11 лет, она не только становится старше, но и с каждым годом все больше и больше она думает о своем отце, которого ей так не хватает.
Но есть одно «но», которое в нашей жизни повсюду, это то, что ничего тайного не останется таковым, и все станет явным. Нет ничего в этой жизни, что является вечным. Я уже писал о том, что люди обычно говорят: «время лечит», но я думою оно просто притупляет боль.