Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева

"Если ты кунак, то мой порог ждёт тебя, сдувая облака. Если ты от жажды изнемог, то моя река – твоя река"

Название поста - это первые строки стихотворения Расула Гамзатова "Если ты кунак". Куначество — один из древних кавказских институтов, позволяющих удержать общество от социального  и культурного распада, сформировать круг некровных связей, не менее крепких и символичных, чем те, которые впитываются с молоком матери и дают человеку почти что мистическое ощущение своих корней и устойчивой почвы под ногами.

 На Северном Кавказе люди могли стать кунаками даже при первой же встрече — в горах, где время спресовано и долгие раздумья непозволительны, ощущение «своего человека» возникало очень быстро.  

 Кунаки становились братьями — по духу; как родные братья, они были готовы разделить друг с другом хлеб, кров,  радость, беду и ответственность. Известны случаи, когда в случае смерти одного из кунаков второй всю жизнь содержал его детей, помогая встать им на ноги.  

 Дети кунаков воспитывались, как братья, сохраняя те обязательства дружбы, которые связывали друг с другом их отцов. Открытка советского времени..

Ритуал дарения закреплял отношения куначества. Институт дарообмена и сегодня все еще символичен на Кавказе — завершить какое-то дело без обмена дарами, отпустить гостя без подарка или прийти в гости с пустыми руками невозможно. Кунаки также обменивались подарками - в честь  побратимства, пишут  Шапи Казиев и Игорь Карпеев,  выпивали молоко или вино из одной чаши, в которую в знак постоянной и «нержавеющей» дружбы бросали золотые или серебряные монеты.

Куначество — и институт, и дар (ведь умение дружить — это, бесспорно, дар), который передавался по наследству. Даже в третьем поколении семьи, предки которых были кунаками, сохраняли обязательства по отношению друг к другу и поддерживали связи, установленные их дедами и прадедами задолго до их рождения. Такие семьи общались как родственники, обязательно периодически  навещая друг друга, вместе участвовали в важнейших обрядах — свадьбах, похоронах, ритуалах, связанных с появлением в семье новорожденного.  

 В книге «Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке» авторы Шапи Казиев и Игорь Карпеев приводят два интересных высказывания о куначестве. Одно принадлежит этнографу И. Анисимову:

«…Нередко горский еврей вступает с мусульманином в дружбу и, горячо поцеловавшись с ним, делается на всю жизнь его «курдашем». При этом они обмениваются оружием и дают друг другу «священный обет» не пожалеть и головы в случае надобности для спасения друга».

Второе - историку Р. Магомедову: «По издавна сложившимся обычаям каждый горец считал за честь достойно принять кунака. Гостя принимали в любое время дня и ночи. У багулалцев (один из народов Дагестана — НН) существовал даже обычай: когда садились обедать или ужинать, все делили поровну между членами семьи и отделяли порцию на случай, если явится гость. Если горец впервые появлялся в незнакомом ауле, он отправлялся на годекан (а там до глубокой ночи сидели люди), обращался к сидящим с приветствием и затем сообщал, кто он, из какого аула и почему вынужден остановиться в этом ауле. Как только становилось известным, что приезжий не имеет в ауле кунака, сидящие на годекане говорили: «Ты наш гость». Когда на гостя притязало несколько человек, предпочтение принять его уступалось старшему.

 В Западной Аварии путник не шел к годекану (центральная площадь в селе у народов Кавказа, место общинного схода - НН), а заходил в любой дом и говорил: «Давайте будем братьями». Такой гость считался еще более почетным. Гость ни в чем не должен нуждаться - таков неписаный обычай горцев. Учитывая, что путешественник в пути мог промокнуть или замерзнуть, во многих горских домах держали шубы, предназначенные только для гостей. Этот обычай распространен и сейчас.

Приезжий мог гостить столько времени, сколько ему нужно было. У багулалцев существовал обычай в течение трех дней не спрашивать у приезжего ни о чем. По истечении трех дней с ним вели разговор как с равным, как с членом семьи. Когда гость отправлялся в дальнейший путь, хозяин провожал его за ворота или даже за аул».

о том, как связан институт куначества и обычай гостериимства, о горских кунаках русских офицеров, о песне Вертинского "Молись, кунак" - в следующем посте... А пока что приведу стихотворение Гамзатова, о котором упомянула вначале, полностью, оно этого стоит.. 

Если ты кунак, то мой порог
Ждёт тебя, сдувая облака.
Если ты от жажды изнемог,
То моя река – твоя река.

Если даже на дворе черно,
Встречу сам, подай лишь только знак.
Вот мой хлеб, вот розы, вот вино,
Всё, чем я богат, – твоё, кунак.

Холодно – сядь ближе к очагу,
Я получше разожгу кизяк.
Голодно – не сетуй, помогу:
Полем поделюсь с тобой, кунак.

Если станешь таять, как свеча,
Проклиная рану иль недуг,
Я успею привезти врача,
Кровь моя твоею станет, друг.

Если страшно – мой возьми кинжал
И носи, повесив на боку.
Если ты, кунак, затосковал,
Станем вместе разгонять тоску.

Пал скакун – вот мой под чепраком,
Мчись, скачи и самым хмурым днём
Оставайся верным кунаком,
Будь я на коне иль под конём.