Смягчить приговор за смерть Мачкалян помогли недочеты судебной практики

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Кассационная инстанция ужесточит приговор волгоградским врачам Наталье Андреевой и Елене Поповой по делу о смерти роженицы Елены Мачкалян, предположили опрошенные "Кавказским узлом" юристы. На решения судов влияет общественный резонанс, указали истцы по другим делам о врачебных ошибках.

Как писал "Кавказский узел", 31 мая суд признал врачей Волжского перинатального центра Наталью Андрееву и Елену Попову причастными к смерти роженицы Елены Мачкалян, приговорив каждую к двум годам колонии. Вдовец Арам Мачкалян обжаловал приговор, добиваясь ужесточения наказания, но 27 сентября Волгоградский областной суд, наоборот, сократил обоим осужденным срок наказания на три месяца, исключив обвинение в совершении преступления по предварительному сговору. Это решение также не устроило ни вдовца, ни осужденных.

У Арама Мачкаляна есть полгода на то, чтобы обжаловать решение облсуда в Четвертом кассационном суде в Краснодаре. "Я недоволен сроками заключения. Я считаю, что этого мало за такое преступление. Я также не согласен с тем, что убрали [из обвинения указание на] «группу лиц». Считаю, что подсудимые совершили преступление осознанно, посовещавшись между собой. Они имеют соответствующее образование, практику и опыт, и знают, какие последствия могут наступить", - заявил Мачкалян корреспонденту "Кавказского узла".

Он считает, что врачи не могут ссылаться на решение консилиума, который принял решение о переводе роженицы из перинатального центра в горбольницу.

"Всю ответственность несет лечащий врач, а не консилиум. Консилиум носит рекомендательный характер. Как сказал главный врач Бухтин, который был на консилиуме, он вообще анестезиолог и в акушерстве ничего не понимает. Осознанно, посовещавшись между собой, они приняли решение о переводе Лены из перинатального центра в городскую больницу №2. В этом есть прямая причинно-следственная связь. Через 41 минуту после того, как они ее отправили и она выехала из перинатального центра, у нее начался процесс родоразрешения и наступили тяжкие последствия – было потеряно драгоценное время. По всем канонам она должна была наблюдаться в перинатальном центре, в акушерском стационаре. Все тяжкие последствия и смерть наступили из-за того, что они ее перевели обратно. Они это сделали осознанно, вдвоем. Как здесь не может быть группы лиц? Мне кажется, суд здесь или плохо изучил материалы, или неправильно квалифицировал. Была бы другая коллегия судей, может, они оставили бы все так же. Считаю, здесь коллегия судей немножко неправильно квалифицировала действия. Это все я укажу в кассационном определении", - пояснил вдовец.

Юристы сочли неубедительными аргументы защиты

Гендиректор областного юридического центра Ольга Панферова также считает доводы защиты врачей неубедительными. "Если бы врачи не проявили халатность по отношению к роженице и проявили бы должную осмотрительность, оказав помощь в своем медицинском учреждении, плачевных последствий можно было бы избежать. Врачи, по сути, действовали по шаблону: предписана маршрутизация в другую больницу - они так и сделали. А должны были оценить состояние пациентки и оказать экстренную помощь, а не подвергать ее жизнь опасности, которая в любом случае возникает при перевозке в другое медучреждение (это время на дорогу, прием на госпитализацию)", - указала юрист корреспонденту "Кавказского узла".

Защита, обжаловав приговор, воспользовалась несовершенством судебной практики в таких делах, отметил юрист Антон Гетманенко. "Мы имеем классический пример дел по врачебным ошибкам, а именно, когда одна судебно-медицинская экспертиза противоречит другой. На этих противоречиях строят свою защиту адвокаты. И это тоже имеет смысл. Потому что непонятно, по каким причинам органы следствия всегда за основу берут последнюю по хронологии экспертизу. Если быть до конца последовательным, то тогда нужно экспертов, проводящих предыдущую экспертизу, привлекать к уголовной ответственности за заведомо ложное заключение. Либо последняя по хронологии экспертиза должна быть одновременно «рецензией» на предыдущую экспертизу - а этого никогда не происходит, и каждая новая экспертиза просто отвечает на те же самые вопросы, что и предыдущие, только по-другому. В итоге адвокат имеет полное моральное и профессиональное право ссылаться на ту экспертизу, которую считает отвечающей интересам подзащитного", - пояснил Гетманенко.

Он отметил, что желание адвоката переквалифицировать действия подсудимых со статьи об оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, на менее тяжкую, о причинении смерти по неосторожности, основано на прежней судебной практике.

"По моему мнению, довод о том, что лечение потерпевшей оплачивалось за счет средств ОМС, не имеет правового значения. В противном случае получалась бы ситуация, когда за одно и то же врачей из платной клиники судили бы по одной статье УК РФ, а из муниципальной клиники - по другой статье УК РФ. В части исключения судом квалифицирующего (и, соответственно, отягчающего наказание) признака о действии подсудимых группой лиц по предварительному сговору или организованной группой можно сказать, что это означает, что апелляционный суд счел недостаточными доказательства того, что врачи действовали с одним умыслом, согласованно и распределили роли в совершении одного преступления. Почему областной суд отверг выводы суда первой инстанции о согласованности действий подсудимых, можно будет увидеть только из апелляционного определения, и сейчас гадать по этому поводу не стоит", - указал Гетманенко.

Ольга Панферова также не согласилась с мнением защиты о том, что лечение по полису обязательного медицинского страхования (ОСМ) не является услугой. "Медучреждение оказывает услуги по оказанию медицинской помощи, которые оплачиваются за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений. Право застрахованного лица на бесплатное оказание медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию, в соответствии с Федеральным законом №326-ФЗ, реализуется на основании заключенных в его пользу между участниками обязательного медицинского страхования договора о финансовом обеспечении обязательного медицинского страхования и договора на оказание и оплату медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию. Считаю, что приговор основан на реальном положении дел и предоставленных суду доказательствах", - подчеркнула Ольга Панферова.

Она считает, что общественный резонанс вокруг смерти роженицы способствовал объективности судебного разбирательства. "Резонанс дела в данном случае, конечно, оказал влияние, но, по моему мнению, только на то, что следствие, эксперты и суд более тщательно старались исполнять свои должностные обязанности, так как в случае ошибки с их стороны будет поставлено пятно на их дальнейшей карьере, вплоть до лишения занимаемой должности. Идти на поводу у потерпевших органам также не имело смысла, по тем же основаниям. Шансы у Арама Мачкаляна добиться более строгого наказания есть. Но вероятность, что суд вышестоящей инстанции оставит приговор суда первой инстанции в силе, то есть два года колонии, гораздо выше, чем вероятность назначения более длительного срока отбывания наказания", - отметила Панферова.

По мнению Антона Гетманенко, у вдовца есть шансы изменить приговор. "Снижение размера наказания явилось следствием того, что апелляционный суд исключил квалифицирующий признак – а именно, действие подсудимых по предварительному сговору. В случае, если суд кассационной инстанции сочтет, что суд апелляционной инстанции необоснованно исключил данный квалифицирующий признак, то тогда у потерпевшего есть шансы, что будет назначено другое наказание", - указал юрист.

Необходимо учитывать, что предыдущую квалификацию в суде первой инстанции поддерживала и прокуратура, отметил Гетманенко. "В случае, если государственное обвинение также будет солидарно с потерпевшим и также будет оспаривать решение апелляционной инстанции в вышестоящий суд и требовать, чтобы остался предыдущий квалифицирующий признак – действие  по предварительному сговору, тогда у потерпевших будет еще больше шансов. С учетом того, что прокуратура и в первой инстанции требовала больший срок – четыре года, то я считаю, что при оспаривании приговора в суде кассационной инстанции потерпевшим она также будут настаивать на том, что наказание слишком мягкое. Поэтому я думаю, что суд кассационной инстанции не будет просто формальностью, а действительно обе стороны могут ждать от него реальных перемен в приговоре", - заключил Антон Гетманенко.

Мачкаляна поддержали истцы по другим делам о врачебных ошибках

Жительница Волжского Людмила Кептюха, которая судилась с патологоанатомами после смерти сына, считает несправедливым смягчение приговора по делу Елены Мачкалян. "Как мать я считаю, что им не то, что два года - им бы вообще надо дать лет восемь, чтобы они больше так не делали. Они не оказали помощь, туда-сюда возили бедную беременную женщину. Почему дали ниже? Наоборот, надо было больше дать. Я и по своему делу еще буду биться. Мне 68 лет, терять уже нечего. И Арам столько страдал. А не так, как некоторые пишут – что он миллионы захотел. Какие миллионы, когда его ребенок остался без матери? Двое детей у него было бы. Араму нужно идти дальше", - заключила женщина.

В марте 2020 года Волгоградский областной суд оставил без изменений приговор патологоанатому Анне Абрамовой, которую признали виновной в халатности после подмены биоматериала умершего пациента больницы Виталия Кептюхи. Волжский городской суд приговорил Абрамову к 200 часам обязательных работ.

Обвинительный приговор по делу о смерти Елены Мачкалян стал возможен благодаря резонансу в СМИ, полагает Евгений Давыдов, 28-летняя жена которого, Анна, также скончалась при родах. "Если бы он не бил во все колокола, дело бы замяли. Приговор я считаю победой Арама. Но как только он чуть меньше стал обращаться в СМИ, писать в соцсетях, сразу смягчили приговор. Даже по моему делу я могу сказать – все движения происходили после освещения в СМИ. Если сейчас ему ничего не делать, следующий суд вынесет вообще оправдательный приговор и подсудимых отпустят в зале суда", - предположил Давыдов.

Анна Давыдова скончалась 26 февраля 2018 года в роддоме №5 Волгограда, при родах умер и ребенок. Уголовное дело было возбуждено 30 марта 2018 года. "Уголовное дело мне возбудили по той причине, что Арам уже протоптал тропинку. Я считаю, что дело возбудили достаточно быстро. В Волгограде мне долго назначали экспертизы, не особо хотели со мной работать, поэтому я вынужден был поехать к [главе Следственного комитета России Александру] Бастрыкину в Москву. Я ездил к нему в мае 2019 года. Мне не понравилось, как в Волгограде шло следствие. Из-за одной экспертизы я поругался с уже третьим следователем по делу. После того, как съездил к Бастрыкину, мне назначили следователя из центрального аппарата СК", - рассказал волгоградец.

Он пояснил, что недоволен экспертизами по делу о смерти жены. "Один эксперт сказал, непригодны образцы, потому что их неправильно в формалин запихали. Кто за это ответит? Никто. Это целенаправленно сделано? Если не целенаправленно, значит, некомпетентный человек образцы приготавливал. Другой эксперт вообще пришел к выводу, что Анна не была дочерью своего отца. Как мне неудобно было подходить к теще с этим вопросом. Но она сказала, что этот вариант полностью исключен. Опять назначали экспертизу - эксперты сказали, что с этим все нормально. Что же это за работа экспертов в таком уголовном деле?! Надо было перепроверить 10 раз", - возмутился Давыдов.

Вдовец указал, что одна экспертиза зачастую может полностью противоречить другой. "Очень часто не получаешь ответ на свой вопрос, приходят ответы не на задаваемые вопросы. Дело длится уже четвертый год, пока до суда не дошло. Первая экспертиза делалась также в Санкт-Петербурге, как и по делу Арама. На основании нее врачам выдвинули обвинение. Потом резко что-то случилось - оказалось, что экспертизу признали недействительной. Но обвинение не сняли. Этот момент мне непонятен. Потом назначили экспертизу в Москве. Оттуда пришло заключение, что ничего нельзя было сделать вообще - болезнь шла бессимптомно, и жена была обречена", - сообщил Давыдов.

Он посетовал, что в итоге были названы несколько причин смерти жены. Ей был поставлен диагноз "синегнойная палочка". "В открытых источниках я нашел, что концентрация «синегнойной палочки» была у жены в допустимой концентрации - эта бактерия  живет в кишечнике у 90 процентов людей. Я пытался оспаривать это, но следователь сказал, что это лично мое мнение и мне нужно оставить его при себе", - сказал Давыдов.

После смерти жены и дочери Давыдов остался жить вдвоем с семилетним сыном. "Я требую, чтобы мне сказали правду. Наказания [виновных] я уже не добьюсь, потому что сроки давности прошли. Изначально, когда я привез жену, всю бледную, в роддом и сказал, что ночью была температура - она жаловалась на боли внизу живота, врач сказала ей: «Иди домой, горло полоскай, у тебя все хорошо». По документам они написали, что она приехала в два часа дня, хотя по журналу регистрации - в 13 часов. Она сидела у них бледная, как полотно, они ею не занимались", - рассказал вдовец.

По словам Давыдов, ему удалось доказать, что у жены была отслойка плаценты. "Сейчас назначена в Москве экспертиза, она уже на стадии подписания. Тот момент, что была отслойка, эксперты не учитывали. Это было доказано очень сложным путем, четыре года я за это бился. Сейчас мне надо будет назначать другую экспертизу, и я не знаю, будет ли она назначена - кто хочет переделывать свое же?" - отметил волгоградец.