Владикавказ. Там, где тепло и сыро.

Алан, форелевое хозяйство уже в прошлом?

 

Нет, не в прошлом, я по прежнему здесь, на форелевом хозяйстве, где провожу ровно половину своей жизни. И сейчас, я отвечаю на эти вопросы, глядя на лотки, полные рыбы. Связь здесь ужасная и от этого чувствуешь еще большую оторванность от цивилизации. Я уже почти полгода здесь, летом конечно было попроще, много романтики, природа, рыба, физический труд… сейчас, на пороге зимы уже стало пожестче, сегодня выпал первый снег. Ведь вся работа в воде, мокнешь весь день, и это не всегда приятно. Обычно мы здесь кормим рыбу, сортируем ее, взвешиваем, обычный физический труд, только стоя в луже. И еще надо следить, чтобы листопад не забивал вход воды, иначе в лотках упадет уровень кислорода и всем станет невесело. Например вчера сложилась такая ситуация, что мне пришлось ночью полчаса работать стоя по пояс в холодной воде, при почти минусовой температуре воздуха, было неприкольно. Так что, пока я здесь, не знаю сколько это еще продлится, для меня это что-то вроде испытания. Надеюсь только на помощь горячей араки и чеснока. Если можно, то я передам приветы пацанам с рыбхоза, им будет очень приятно. Двум Абехам, Бязру и Ляле со второго участка, которая нас кормит, ну и всем остальным. Мы все там одна команда. Ведь как говорят у нас на рыбхозе, рука ногу моет…

 

 

 

В твоей жизни, помимо близкого знакомства с форелью, итак ведь хватало интересных поворотов. Жизнь в Питере, затем работа во Владикавказе в офисе, который находился под пристальным вниманием спец служб, рок-н-рольная свадьба и работа фрилансером для зарубежных СМИ. А когда было по настоящему страшно, голодно и холодно?

 

Страшней всего было на свадьбе, а голодно и холодно в Питере. Как-то купил на последние деньги плацкартный билет до Владикавказа и двое суток лежал на верхней полке, не было даже воды, только в кране туалета. Но я никогда не переживал из-за этого, в действительности это были моменты просветления, по которым иногда даже скучаешь, это странно… Я все их хорошо помню. Помню, неделю прожил в петергофской общаге, имея только баллон соленых огурцов и стопку книг рядом с матрасом, лежащем прямо на полу. Было лето и я гулял по парку и разговаривал с персонажами прочитанных романов. Разве такое возможно в сегодняшней городской жизни? Возможно за чем-то подобным я и пошел работать на рыбное хозяйство…

 

Ты всегда был и остаешься, по моему мнению, тем журналистом, который как бы над потоком. Фриланс вместо теплого штата, рассказы с уклоном в эпоху Селинджера, мысли, высказанные вслух, неумение скрывать и приспосабливаться. А есть ли такая работа-мечта, ради которой можно немного измениться, или ты навсегда останешься вольным художником?

 

Даже не знаю, есть наверно. Время все же меняет человека, да и ты сам рано или поздно устаешь от своего образа, хочется что-то менять, даже наперекор своим желаниям. Вам никогда не хотелось, например, съесть что-нибудь невкусное, что вы всю жизнь не любили? Прочесть смертельно неинтересную книгу? Пойти на тяжелую работу? Я не знаю что для меня работа мечты, я знаю что работа для меня это обязательно созидание. Я люблю смотреть как появляется текст, люблю смотреть как растет форель, но я не знаю на чем я хочу остановиться. Конечно же, я мечтаю о судьбе Капитана Кусто, ну или совершить кругосветку, вот это было бы по-мужски. Кто знает, может я смогу когда-нибудь… И снова попаду на страницы журнала «Проспект»!

 

Не знаю тебя, настолько близко. Но во время каких-то общих интервью, или совместных съемок, мне всегда казалось, что ты очень сильный и гармоничный. Если Алан Цхурбаев рядом, значит, происходит что-то стоящее. Мне кажется, ты несешь в себя заряд той такой энергии, которую нельзя слишком сильно выплескивать. Она должна оставаться внутри. Отсюда и твоя аристократичная сдержанность с одной стороны, и рок-н-рольная разухабистость с другой.

 

 Спасибо, Яна, за такие слова, не буду спорить, чтобы не прикрываться ложной скромностью, тем более, что скромность не моя сильная сторона. Я просто приведу цитату одного парняги тут с хозяйства, он сказал, дословно: «Брательник, я тя знаешь за че люблю, ты в натуре по сердцу живешь…»)))))) А расслабляюсь я дома, играя на гитаре, сочиняя, когда никто не слышит как я фальшивлю.

 

 

 

А куда пропала твоя передача «Прекратите смеяться?»

 

 

Какой из твоих рассказов вошел в книгу кавказских писателей «Лес одиночества»?

 

Это мой старый рассказ (или повесть, иногда его называют так) «Огни дискотек». Я написал его аж в 2000 году, по ночам, когда работал сторожем в кафе «2х2», и надо признать, что ни на что более цельное я так и не оказался способен. Это такой рассказ – переживание, состоящем из множества маленьких историй, объединенных одним – чувством убегающего из под ног времени. Было приятно, когда пару лет назад «Огни дискотек» вдруг вытащили из небытия и включили в один сборник не с кем-нибудь, а самим Фазилем Искандером. Мне было крайне приятно оказаться в такой почетной компании, я взял свои двадцать авторских экземпляров книги и с тех пор, когда хочу произвести приятное впечатление при первой встрече, дарю кому-нибудь один экземпляр. Дешевый трюк, но он работает.

 

Есть ли в твоей жизни некий рецензент твоего творчества? Человек, чье мнение, относительно профессионализма, всегда учитывается и невероятно важно для тебя?

 

Трудно сказать. Наверно, все-таки их больше нет. Есть конечно люди, которые очень сильно повлияли на меня, это пара-тройка моих университетских друзей, чье мнение когда-то было очень важно для меня, но сейчас этого нет. Нельзя до взрослых лет оставаться человеком, вечно ориентирующимся на чье-то мнение, давно пора создавать что-то свое, независимое, личное, пусть глупое, но свое. Этого очень, крайне мало сейчас вокруг, все как раз только и делают, что ориентируются. Поэтому, когда я что-то пишу, я ориентируюсь на лучшие примеры, но не на людей, их создавших, я больше не хочу слышать их мнений. Я бы хотел делать что-то вместе с ними, объединять усилия, но не влиять друг на друга.

 

Вернемся опять к форели. Рыбы всегда молчат, в отличии от твоих коллег. С ними не проще?

 

Алан Цхурбаев - писатель, журналист, блогер, телеведущий, и даже немного певец, а когда никто не видит даже танцор)).