Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева
Лезгинка раздора
Как случилось, что лезгинка, которую так любили в СССР, вдруг стала раздражителем в 2000-х гг. настолько, что президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров сказал, что танцевать лезгинку без повода – дурной тон?
«Но вот если никакого повода нет, а просто молодчикам захотелось вдруг сплясать на улице — тогда плохо. Точно так же, как когда во дворе в три часа ночи музыку громко включают. Каждый должен понимать: если ты делаешь что-то, от чего страдают другие, — машину не там ставишь, ремонт в выходные делаешь, танцуешь посреди улицы без повода, — то ты формируешь плохое отношение к себе. Это не национальный вопрос. Это вопрос правопорядка. И правоохранительные органы должны нарушителей штрафовать так, чтобы им больше никогда не захотелось совершать ничего подобного», - сказал президент Ингушетии в интервью «Известиям» (декабрь 2010).
В конце 2000-х изменилось пространство и время лезгинки.
Лезгинка вышла за пределы, ограниченные пространством свадеб, студенческих вечеринок и концертных залов, она вышла из праздничного пространства в пространство повседневное, на улицы российских городов, на Манежку, в Ставрополь, (скверы около драмтеатра и напротив кинотеатра «Салют», площадь перед Дворцом культуры и спорта, Александровскую площадь (перед входом в «Галерею») и на ростовские улицы.
Если в 1960-70-е годы и даже 1980-е годы, с их советскими фестивалями дружбы народов, городами-побратимами, наивно-романтичными кинообразами лихих джигитов и мудрых старцев, танцоры вызвали бы улыбку, а то и аплодисменты со стороны прохожих, то пространство 2000-х стало другим. Оно насыщено кавказофобией, которая в течение 1990-х и начала нулевых постепенно разъедала все российское общество и обрушивалась на российских жителей в каждой бегущей строке, в каждой новости, в каждом сериале – где если и был горец, то непременно бандит и маргинал. Сегодня, исчезнув из респектабельных СМИ и телеканалов, кавказофобия перешла в пространство Сети, где живет своей жизнью в блогах и на форумах.
Пространство лезгинки словно делится на две части. По одну сторону, в танцевальном кругу, - люди, чье детство прошло в условиях войны, постоянных переездов, косых взглядов и унизительных ярлыков. Для них лезгинка - это прежде всего не просто танец, а послание, как сегодня принято говорить – мессидж. Это дерзкое послание о своей самодостаточности, о самих себе, но само по себе оно – это лишь реакция на кавказофобскую среду.
По другую сторону, вне круга, – молодые люди, которые ничего не знают о Кавказе, кроме того, что там стреляют, взрываются, что там бородачи, бегающие по горам с калашниковым наперевес.
О том, что какие смыслы сегодня несет в себе лезгинка – интервью политолога и социолога Энвера Кисриева в следующем посте.