Адыгея: все ли дороги ведут в ИГ (организация, запрещенная в РФ)?
Чуть ли не все новостные агентства написали, что влияние ИГИЛ /ИГ (организация, запрещенная в РФ) теперь настигло и некогда спокойную Адыгею. Как сообщают журналисты, более 20 человек (5-6 семей) выехало с начала 2015 года из одного только города Адыгейска. Где они находятся – неясно. По предположениям родителей Мурата Нехай, покинувшего Адыгею с женой и маленьким ребенком, они отправились в ИГ под влиянием проповедей местного имама Юсуфа Шеуджена.
В истории с семьей Нехай, уехавшей из Адыгеи, не все до конца ясно. Вполне возможно, что они сейчас живут в турецкой провинции и не выходят на связь. Случаи совершения хиджры из Адыгеи в Турцию ради сохранения Имана известны, это случалось в Адыгее и ранее. По крайней мере, еще прошлой осенью я знала о том, что около 10 семей мусульман переехали в Турцию и нашли там подходящие для себя условия жизни.
Что касается рисков радикализации молодежи в Адыгее, то они есть. Длительное время Адыгея, действительно, оставалась единственной республикой на Северном Кавказе, где не произошло образование неподконтрольных ДУМ РА и КК джамаатов, не было террористической активности и оттока мусульман в ряды Имарата Кавказ.
Объяснить это можно целым комплексом причин – от экономического фактора, который выражается в том, что Краснодар и край поглощает безработное население, снижая протестные настроения, до того факта, что силовики удержались здесь в течение 2005-2010х гг. от неправовых действий (за единичными исключениями), что особенно контрастирует с ситуацией в соседней Кабардино-Балкарии.
Не последнюю, а, возможно, и определяющую роль сыграл тот факт, что Адыгэ Хабзэ и ислам не стали здесь конкурирующими идеологиями, а тема органичного сосуществования двух систем типична как для мусульман, так и для местных имамов. В Адыгее мусульманам удалось погасить межпоколенческое напряжение, еще 10 лет назад грозившее перерасти в межпоколенческий и внутриконфессиональный конфликт.
Не последнюю роль в этих процессах сыграла и политика ДУМ РА и КК, когда еще при муфтии Н. Емиже и теперь при его преемнике А. Карданове, была сделана ставка на интеграцию салафитов в систему ДУМ РА и КК и отсечение тех площадок, где могли бы сформироваться экстремистские идеи.
Однако сейчас контекст меняется на глазах – на федеральном уровне политики и чиновники, принимающие решения, по-прежнему делают ставку на т.н. «традиционный ислам» и «традиционное духовенство», а некоторые акции в других регионах России (Дагестане, Чечне, КБР, Поволжье) в виде сноса мечетей, задержаний и пыток мусульман, судебных запретов на книги, запретов ношения хиджаба все более выталкивают «новых мусульман» (салафитов) из правового поля и способствуют их радикализации.
В связи с экономическим кризисом в Адыгее ожидается сокращение бюджетных поступлений и резкое ухудшение качества жизни. Тем не менее, штат республиканских чиновников стремительно растет, а среднестатистический житель республики не получает чувства защищенности и социальной справедливости. Налицо разрыв между официальными декларируемыми лозунгами и реальной жизнью местных политических элит. Социальное неравенство воспринимается молодыми людьми очень остро, их здоровые амбиции наталкиваются на «задраенные люки» государственных и общественных институтов, отсутствие социальных лифтов, в результате увеличивается степень допустимости радикальных настроений и поступков.
Усугубляется системный кризис национальной идеологии Адыгэ Хабзэ, в ее нишу вторгаются чуждые практики и чуждые идеологии.
Нельзя сбрасывать со счетов и протестные настроения, которые латентно и явно присутствовали в обществе в связи с олимпийскими сюжетами и темой сирийских черкесов, на которую так и не было дано государственного ответа. В протестном дискурсе мусульман Адыгеи данная ситуация конструируется как политика двойных стандартов и притеснения мусульман. Особенно контрастна эта ситуация на фоне системной и всесторонней помощи государства беженцам из Украины, которых не только принимают и обустраивают в РА, КБР и КЧР, но и официально информационно поддерживают процессы их адаптации в новом месте, формируя позитивное общественное мнение.
Исламскими радикалами ведется активная профессиональная работа в социальных сетях, создаются группы, целевой аудиторией которых является молодежь. Как правило, проблематика этих групп формируется по одной схеме - казалось бы невинное обсуждение традиционных черкесских обычаев и обрядов плавно выводится к теме несоответствия черкесской традиционной культуры исламским ценностям, а затем заканчивается транснациональной джихадистской пропагандой.
Типичным для Адыгеи, как и для всего Северного Кавказа, стало явление интернет-имамов, электронных «религиозных авторитетов», находящихся за пределами родной республики. Для местного ДУМ РА и КК они составляют сильную конкуренцию.
Исключить, что отток нескольких молодых семей из Адыгеи в 2015 г., если они все же окажутся в ИГ(организация, запрещенная в РФ) связан именно с пропагандой в социальных сетях, не представляется возможным.
