Правозащитники назвали уникальным случай освобождения смертельно больного дагестанца из колонии

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Магомедсаид Газалиев перед освобождением из колонии получал должное лечение, в чем ему очень повезло. В большинстве российских исправительных учреждений заключенные, страдающие от онкологических заболеваний, не могут рассчитывать ни на необходимые им препараты, ни на человеческое отношение медработников, считают правозащитники. 

Как сообщал "Кавказский узел", 22 июля суд в Сыктывкаре освободил от отбывания наказания дагестанца Магомедсаида Газалиева. Суд вынес решение в связи с наличием у Газалиева онкологического заболевания четвертой стадии. 2 августа Газалиев вышел из колонии в Коми. В заключении он пробыл 13 лет и 4 месяца из назначенных ему 16 лет и 9 месяцев лишения свободы по делу об участии в незаконном вооруженном формировании.

Газалиев получал должное лечение, находясь в заключении, и это исключение из правил, считает адвокат центра "Содействие международной защите" Вера Гончарова. "Медицина в российских исправительных колониях – это больное место. В основном мы наблюдаем в пенитенциарных учреждениях не только отсутствие того, что принято называть медицинской помощью, но и внимательного, человеческого отношения к заболевшим заключенным, или же к тем, кто попал в лечебное учреждение после жестокого физического прессинга и пыток со стороны медперсонала", - рассказала корреспонденту "Кавказского узла" адвокат. 

По ее словам, практически все осужденные, кому приходится обращаться за медицинской помощью, жалуются на отсутствие лекарственных средств, необходимого медицинского оборудования, которое есть в любом сельском фельдшерско-акушерском пункте. "Врачи, осматривая заключенных, при любом заболевании могут предложить только зеленку и анальгин. А если у заболевшего осужденного есть такая возможность, то они просят приобрести лекарства родственников, которым потом придется пройти не один кабинет в колонии, пока эти лекарства не дойдут по назначению", - сказала Вера Гончарова.

Все случаи физического воздействия на заключенных и пыток, которыми она занималась, свидетельствовали о том, что обращения к медицинскому работнику колонии не приводили к желаемому результату. "Даже если врач осматривал человека и видел гематомы, ссадины, даже если он обрабатывал начинающие нарывать раны заживляющей мазью и накладывал повязку, то об этом он никогда не писал в медицинской карте. И адвокатам потом невозможно было доказать применение пыток и физического насилия в отношении осужденного. Никогда не проводился медицинский осмотр перед помещением заключенного в ШИЗО. А это необходимо. Хотя неоднократно, как нам известно, были причины не отправлять в ШИЗО осужденного потому, что он или был сильно избит, или же у него была высокая температура. А в ШИЗО всегда температура была гораздо ниже, нежели в камерах", - отметила адвокат.

При этом Гончарова отметила, что бывали случаи, когда заключенных освобождали от дальнейшего несения наказания по болезни. Но, по ее мнению, администрации исправительных колоний таким образом избавлялись от заведомо обреченных людей, чтобы летальные исходы в стенах ИК не испортили статистику. "Человечное отношение среди сотрудников исправительных учреждений и медицинского персонала в отношении осужденных большая редкость в колониях", - считает Вера Гончарова. 

Лечение онкологически больных осужденных зачастую проводится с использование ограниченного числа медпрепаратов, отмечает советник председателя комитета "За гражданские права" Валерия Приходкина.

"Мне неоднократно приходится общаться с осужденными, которые нуждаются в медицинской помощи. Как правило, лечение в колонии ограничивалось болеутоляющими препаратами, типа анальгина. Провести обследование, установить диагноз, назначить лечение – это все из области фантастики. В тюремную больницу бедолаги, как правило, попадают уже в терминальной стадии", - сказала Валерия Приходкина.

Она привела в пример случай, схожий со случаем Магомедсаида Газалиева. У заключенного в одной из колоний  Свердловской области было диагностировано онкологическое заболевание четвертой степени. "Но администрация колонии не считала, что человека с таким заболеванием нужно освободить от несения наказания. Защита подала в суд, но осужденный скончался, не дождавшись суда", - рассказала Приходкина, добавив, что этот случай "один из тысячи ей известных". 

Напомним, что Газалиев ранее рассказал, что явился с повинной, на нем не было крови, но его осудили за причастность к незаконным вооруженным формированиям на 16 лет по трем статьям.

Людей, которые, как и Магомедсаид Газалиев, пришли с явкой с повинной в надежде получить небольшой срок за совершенные проступки, было много, отметил исполнительный директор общероссийского общественного движения "За права человека" Лев Пономарев.

"Те, кто являлся с повинной, полагали, что поскольку они никого не убивали, в перестрелках и нападениях на силовиков не участвовали, то и судить их должны лишь за то, в чем они были виновны – в приобретении оружия и боеприпасов. Однако, как правило, сюда приплюсовывалось и нападение на силовиков, и организация преступных группировок", - сказал корреспонденту "Кавказского узла" Пономарев.

"На самом деле деятельность этой комиссии быстро сошла на нет, а потому сажали всех: и тех, кто являлся с повинной, и тех, кого задерживали во время вооруженных нападений", - сказал Пономарев.

Прошло достаточно много времени с тех пор, но люди, которые были однажды замечены в противоправных действиях и осуждены как участники НВФ, все еще находятся в поле зрения силовиков, отметил правозащитник. 

"Эти люди уже интегрированы, живут мирной жизнью, но они все равно на заметке. И когда нужно закрыть какую-то брешь в работе силовиков, они их задерживают, возбуждают новые дела. Это опасная ситуация. И если кого отпустили, то лучше уезжать", - считает Пономарев.

По словам сестры Магомедсаида Газалиева Марджанат, прежде чем встать на учет в онкодиспансере, ему нужно прописаться. По ее словам, никаких ограничений в плане дальнейшего лечения Магомедсаида нет, при необходимости можно будет лечиться в другом городе. "Брат продолжает принимать лекарства, которые ему прописали врачи больницы ИК-1 Коми. Чувствует себя неплохо. Возможно, у него и есть боли в голове, но он не хочет расстраивать ни меня, ни маму, и терпит. Он потихоньку возвращается к прежней жизни. Это, наверное, не просто после 13 лет пребывания в тюрьме", - рассказала Марджанат Газалиева.