Ветер с Апшерона
Что мы съели и выпили 1-го
Второе января читаю в сети свежие воспоминания френдов о новогоднем столе. Спиртное применялось обязательно, количество примененного не до падения лицом в тарелку, но голова утром побаливает. Пьяных в городе нет.
Утром на новханинской даче, у ворот беседую с двумя соседями. Живут в дачном массиве круглогодично, из бедного сословия, в основном работают на богатых дачников. Оба вчера пили водку, они называют: "выпили пять" - предполагаю, что поллитра. Один закусывал свининкой, другой вспомнил молодые годы в России, когда жил с влюбленной в него Любой. Нарезала в большой эмалированный таз гору жирной свинины, облила густой сметаной, сверху сухой перец, потом еще что-то, перемешала, собрала в саду еловые иголки, разожгла в мангале костер и нанизав мясо на шомполы сказала ему: ешь, дорогой!
Рассказчик зажмурился от удовольствия, передавая как свинина источала сгорающий на огне жир, оставляя нежное мясо. А вчера он купил свинину на сумгайытском рынке и пожарив на сковородке, угостил жену. Она не знала, что ест, когда мыла на кухне посуду проговорила себе под нос, сосед слышал: еще бы покушать этого чудесного мяса.
Другой сосед в ответ на мой удивленный взгляд пояснил, что свинина на сумгайытском базаре стоит 9 манат килограмм, всегда продается и не залеживается. Баранина и говядина в Азербайджане стоят 11-15 манат за кг.
Я на выездах из страны ем свинину всегда, если предложат, а удивился потому, что считал новханинцев убежденными мусульманами, так как разговаривают как иранские шииты.
Посмеялись над религиозным запретом на свинину, первый сказал часто у нас повторяемое: мы же не виноваты, что эти дураки-арабы потравились, наевшись на пустынной жаре испорченной свинины, после чего пророк занес этот продукт в харамный список. Мы не в пустыне живем, у нас холодильники. Мало что там арабы придумали... Весь мир ест и живет лучше нас, зачем нам себя ограничивать? Только не приносите на стол жареного целого поросенка, это противно.
Прирученная религия ведет к атеизму и радикализму
Эти же люди поминутно, к месту и не к месту, в беседе упоминают Аллаха. Если говорят о чем-то в будущем, неважно что, например, завтра отправлюсь в город за покупками, обязательно скажут "иншаллах" или "аллах гойса", с разрешения Аллаха.
Азербайджанцы удивительно практичный и нерелигиозный народ. Есть отдельные географические исключения на Апшероне, на юге и, кажется, также на севере страны, но считаю, что там больше играют в фундаменталистскую приверженность к религии, чем верят на самом деле.
Каждый народ придумывает свой формат веры. Отсюда идут разломы, приводящие к суннизму-шиизму и десяткам разновидностей, то же самое в христианстве, иудаизме и буддизме. У азербайджанцев вера в ислам такая, чтобы не мешала жить так, как им удобно. Многими считается, что не обязательно молиться, не пить спиртное и не есть свинину. Это внешние обряды, Аллах при встрече с душой оценит по его делам в земной жизни, вычтет все его минусы и зачтет плюсы, а добрые дела человека важнее, чем съеденное и выпитое им. Примерно так мы рассуждаем, это удобно и позволяет нас считать себя мусульманами, не напрягаясь на выполнение четырех обязательств (пятое - верить в Аллаха и признать Мухаммеда его единственным посланником - самое легкое обязательство). Такой формат настолько распространен, что многочисленные кампании радикальных групп по привлечению народа к фундаменталистским течениям были безуспешны, причем государство в проигрыше фундаменталистов не принимало участия. В этом году в Гяндже были два массовых протестных события, инициированных религиозными фундаменталистами, и оба ничем не закончились. Народ смотрел с балконов, потом их забрала полиция и все. Суды над ними начались.
Именно такое отношение к религии есть богатство азербайджанцев - я так считаю. Об этом можно спорить, меня могут оскорбить недовольные сказанной правдой, но не я создал современных азербайджанцев. Что вы хотите, если Шейх-уль Ислам Пашазаде практически не является религиозным авторитетом, опустившись фактически до должности госчиновника. Между прочим, сказанное национальное обстоятельство исключает спекуляции о религиозной основе наших войн за последний век. За религию не воевали и не будем.