Международный академический дискурс о революции в Армении

Прошло полтора месяца с момента отставки Сержа Саргсяна. Революция необратимо изменила структуру власти – новая пока еще не сформирована окончательно, но уже в активной фазе формирования. В этом тексте рассмотрим отклик международного академического сообщества на события в Армении – их оценки и ожидания – я собрал и привел 9 статей, опубликованных за последнее время по проблеме армянской «бархатной революции».

Иностранные политологи чаще всего обращались к вопросам внешней политики и ее преемственности после смены власти, однако можно выделить три подраздела – общий (ЕС; внутриполитическое), Карабах, Россия, о которой пишется больше всего. Напомню, что 24 апреля и я написал заметку об этом: Россия, российско-армянские отношения и отставка Сержа Саргсяна. В некоторой степени проблемы пересекаются, а видение политологов не противоречит друг другу. Особую позицию здесь занимает только первый текст, написанный в Грузии и второй, поскольку фокусируется во многом на внутренних проблемах Армении. (Ссылки - на разделы в тексте).

 

Мягкая сила ЕС и армянская революция

Время – главный враг Пашиняна

Революция и Карабахский конфликт

Пашинян усиливает позицию Армении по Карабаху

Новый взгляд на Карабахский вызов после бархатной революции

Россия и карабахский конфликт после революции в Армении

Почему Путин не вмешался?

Отзвуки армянской революции в России

Протест против Саргсяна – не протест против России

 

Мягкая сила ЕС и армянская революция

Грузинский политолог-международник Каха Гоголашвили написал статью “EU Soft Power and the Armenian [R]evolution”.[1] В ней говорится, что одним из важнейших факторов для успеха революции было наличие фактора ЕС. Армянские власти стремились поддерживать по возможности высокий уровень отношений с ЕС, а сам ЕС распространял свое мягкое влияние в обществе. Это, по его мнению, поддерживало развитие и стабильность общества и гражданскую ответственность граждан, которые стали достаточно амбициозным, чтобы напрямую вовлечься в управление страной.

Политика Армении в отношении ЕС отличалась от той политики, которую проводили Грузия, Украина и Молдова. Они стремились к полноценному членству в ЕС, а Армения пыталась получить практическую выгоду от отдельных шагов в направлении интеграции в ЕС. В то же время, Армения не ставила под вопрос свое членство в ОДКБ, которое является одним из главных инструментов безопасности.

В качестве последствия революции, пишет Гоголашвили, не стоит ожидать смены подходов во внешней политике: общественное мнение поддерживает равные отношения с ЕС и Россией. Однако, чем выше будет качество демократии в Армении, тем меньше будет у России рычагов влияния на ситуацию в стране (спорное утверждение). Наибольшие успехи следует, согласно Гоголашвили, ожидать во внутренней жизни, в сфере борьбы с коррупцией и др.

Время – главный враг Пашиняна

30 мая Аманда Пол написала статью “Armenia’s “Velvet Revolution”: Time is Pashinyan’s worst enemy”[2], где говорила о причинах бархатной революции, сложную обстановку, в которой Армения находится, в первую очередь в том, что касается карабахского конфликта. Она говорит о проблемах во внешней политике, в том числе о неоднозначном отношении России к событиям в Армении, по ее мнению, Россия может в результате некоторых реформ посчитать, что ее экономические интересы в стране нарушены. ЕС же в свою очередь должен максимально задействовать потенциал соглашения о расширенном и всеобъемлющем партнерстве (СЕРА) и предоставить инструменты для реформистского правительства.

По ее мнению, многие в Армении, в особенности, те, кто связан с предыдущей властью, хотели бы лишить Пашиняна власти и продемонстрировать его неудачу. Пока он не консолидировал всю власть, в частности, в парламенте, время работает против него. Аманда Пол считает, что он должен, при учете всех рисков во внешней и оборонной сфере, добиться успехов в реформах государственного управления и экономической сфере, чтобы не разочаровать сторонников. Пока же, по ее мнению, движение Пашиняна продолжает воодушевлять многих людей, потерявших надежду на внутренние изменения и в других странах.

Революция и Карабахский конфликт

22 мая Томас же Ваал написал статью “Armenia’s Revolution and the Karabakh Conflict”[3], где рассказывал об обстоятельствах урегулирования карабахского конфликта в новых условиях. Он считает, что впервые за двадцать лет Армения стала источником хороших новостей. После революции и обещаний борьбы с коррупцией и олигархами, Пашиняну необходимо справиться и с карабахским конфликтом. Однако он уже занял жесткую позицию, объявив Карабах неотъемлемой частью Армении и таким образом говорил «как представитель толпы, а не как дипломат», по мнению де Ваала. (Интересно, в каком качестве можно рассматривать Ильхама Алиева?[4]).

Томас де Ваал цитирует высказывание Пашиняна, сделанное им в ходе интервью на радио два года назад, где он говорил о том, что Карабах не имеет земель, которые может уступить Азербайджану. В то же время, автор говорит о том, что Зограб Мнацаканян, который сменил сверхосторожного Налбандяна в состоянии озвучить новый месседж по вопросу Карабаха. Де Ваал также говорит о том, что ЕС может более активно вовлечься в урегулирование, поддержав формальных переговорщиков – Минскую группу ОБСЕ. Он считает, что призыв к прямому участию Карабаха в переговорах можно истолковать и положительно, поскольку исключение НКР из переговоров было волюнтаристским решением Кочаряна, который считал себя их полноправным представителем, в то же время это устраивало Баку, который хочет представлять этот конфликт как межгосударственный.

Подводя итог, де Ваал предупреждает, что необходимо быть очень осторожными в любых действиях в отношении мирного процесса по Карабаху, поскольку существует лишь один результат провала мирного процесса – война.

Пашинян усиливает позицию Армении по Карабаху

10 мая Эдуард Абрамян написал статью “Pashinyan Stiffens Armenia’s Posture Toward Karabakh”[5], где привел ряд фактов. Во-первых, первый визит Пашинян совершил в Степанакерт на 9 мая (здесь вообще очень интересная матрешка – фактически Пашинян совершил три первых визита – в Степанакерт, Сочи и Тбилиси). Этот визит имел также символическое значение, имея цель продемонстрировать неактуальность нарратива РПА о том, что если выходцы из Карабаха не руководят Арменией, НКР не может оставаться в безопасности.

Во-вторых, он отметил, что только лидеры Арцаха могут говорить от его имени. Это отличается от позиции, которой придерживались все предыдущие руководители Армении, считавшие себя вправе представлять НКР на переговорах. В-третьих, Абрамян обратил внимание на выступления Пашиняна на митингах, где тот говорил о необходимости восстановления повестки дня объединения Армении и НКР.

Наконец, Абрамян говорит об изменениях, которые могут произойти в самой Армении – вновь речь о непотизме, конформистских настроениях в обществе и необходимости привлечения профессионалов.

Новый взгляд на Карабахский вызов после бархатной революции

31 мая Лоренс Броерс написал статью “After Armenia’s Velvet Revolution, a New Look at the Karabakh Challenge”[6], где говорит о том, что революция в Армении создает новые возможности и риски. Новый премьер-министр Никол Пашинян избегал внешнеполитической проблематики во время акций протеста. Однако уже во время пребывания в исполнительной власти это не будет возможным – в особенности, в карабахском вопросе, который является и внешнеполитическим, и внутриполитическим. Автор говорит, что национальная безопасность всегда была «ахилессовой пятой» армянской оппозиции – именно поэтому первый визит состоялся в НКР.

Броерс отмечает, что «институциональная память» по вопросу переговоров сосредоточена в нескольких людях в Армении – и в случае их замены, процесс по урегулированию может быть подорван. В то же время, Баку торопится, пока новая команда еще не освоилась во власти. Также, Баку чувствует себя некомфортно, поскольку у власти больше не представители «Карабахского клана». Автор считает, что новым властям Армении необходимо как-то совместить Армению в признанных границах и Армению, включающую НКР с занятыми территориями. На протяжении последних двадцати лет первая постоянно уступала второй. Попытку вернуть Карабах за стол переговоров автор рассматривает как раз в ключе разделения «формальной» и «неформальной» Армении – и это в долгосрочных интересах Азербайджана, считает Броерс.

Россия и карабахский конфликт после революции в Армении

30 мая Нурлан Алиев написал статью “Moscow’s Role in the Karabakh Conflict After the ‘Velvet Revolution’ in Armenia”.[7] Он отметил, что в новых условиях, когда заново формируется рамка, в которой переговоры почти невозможны, а Россия будет продолжать модерировать конфликт в собственных интересах. Алиев обратил внимание на то, что столкновения постепенно перемещаются в сторону Нахичевана, отметив визит Алиева в Нахичеван в середине мая. Алиев считает, что Россия сыграла ключевую роль в смене власти в Армении и надавила на Азербайджан с целью не допустить занятие им территорий, потерянных во время войны в начале 1990-ых.

Алиев считает, что не стоит ожидать прогресса в урегулировании конфликта, напротив краткосрочные столкновения более вероятны. Москва будет, по его мнению, продолжать давление на обе стороны и эксплуатировать карабахскую проблему. Поэтому даже народное восстание против коррупции не повлияет позитивно на урегулирование конфликта, по меньшей мере сейчас.

Почему Путин не вмешался?

17 мая Лукан Ахмад Вэй написал статью “Why Didn’t Putin Interfere in Armenia’s Velvet Revolution?”[8], где говорит, что поддержка Россией авторитаризма за рубежом имеет свои пределы. «В апреле автократический, пророссийский (?!) лидер Серж Саргсян под давлением массовых протестов оппозиции ушел в отставку». Он напомнил Сербию (2000), Грузию (2003) и Украину (2004), где также были массовые забастовки, участие недовольной молодежи, и в целом общество выступило против элит. Автор считает, что Путин в ужасе от потенциального влияния антиавторитарных протестов типа «цветных революций» на собственную страну. Путин поддержал «диктатора» Януковича и в события в Беларуси в 2006 году, также пытался сорвать демократический процесс в США и Западной Европе.

Некоторые российские авторы выражали мнение, что армянские процессы – это западный заговор по вытеснению российского влияния из страны. Саргсян в 2015 году под российским давлением вступил в ЕАЭС, взамен Россия поддержала армянское правительство предоставив субсидию на газ, а также критически важную военную помощь Армении, также Россия помогает патрулировать границу Армении с Турцией. После отставки Сержа Саргсян, Россия хотела передачи власти топ-менеджеру Газпрома Карену Карапетяну. Учитывая все это, можно было бы ожидать вмешательства России по предотвращению «еще одного майдана». 

На это автор отвечает следующим. 1. Путин обеспокоен не наличием автократов у власти, а внешнеполитическим балансом в регионе. 2. Есть примеры, когда Россия создавала условия для демократической или революционной смены власти – к примеру Кыргызстан в 2010 году и Грузия в 2012 году. 3. Пашинян обещал сохранить геополитический статус-кво. Но на всякий случай Россия предупредила о возможности запрета импорта армянских фруктов и овощей. 4. Путин понял, что любая попытка сохранить власть РПА провалится – и вообще успех российских действий на постсоветском пространстве во внутренней политике очень ограничен. Когда в 2005 году Россия не хотела избрания коммунистов, они победили, наоборот, когда она поддержала их в 2009 году, они потеряли власть.

Лукас Ахмад Вэй пишет, что, если не ставить под вопрос российское присутствие, даже маленькие страны могут демократизироваться безо страха демократизации. В качестве примера – Кыргызстан и его демократические выборы 2017 года. Пашинян отличается от других лидеров революций – он, в прошлом оппозиционный журналист, не является выходцем из прошлой элиты. Армянская демократия выиграет, если РПА закрепится в оппозиции и таким образом будет укреплять собой систему сдержек и противовесов. Такие страны как Армения могут сделать очень мало по снижению влияния России в регионе, но в противовес, это не мешает им установить демократию внутри своих границ.

Отзвуки армянской революции в России

Сергей Маркедонов написал статью «Отзвуки «бархатной революции»: о событиях в Армении из России»[9], в которой обобщил все, что писал за прошедшие два месяца о революции в Армении. Представлю некоторые тезисы.

События в Армении настолько серьезны, что весь год пройдет под этим лейтмотивом. Пашиняну нужно научиться выстраивать власть, а также баланс сил на компромиссной основе. Российское военно-политическое руководство объявляло, что не собирается вмешиваться в события в Армении ни в каких условиях. Опыт Абхазии, Южной Осетии и Кыргызстана, где происходила уличная смена власти, показал, что не любая революция на Кавказе – против России. Маневр Армении на внешнеполитическом направлении очень ограничен – в первую очередь факторами Турции и Азербайджана.

Тем не менее, на уровне общественного дискурса негативные отклики были – например эфир КП с Леонтьевым и Юрьевым. В то же время, государство отмежевалось от этих высказываний. Кроме того, были высказывания и сторонников армянской революции с «Эхо Москвы». Существует асимметрия восприятия – негативные высказывания в российских эфирах гораздо громче слышны вне России, чем в самой России. Либеральная оппозиция настроена на использование армянского опыта – уже в российских реалиях.

Протест против Саргсяна – не протест против России

Непосредственно после отставки Сержа Саргсяна Андрей Кортунов написал статью «Нельзя сказать, что протест против Саргсяна – это протест против России»[10]. Он обратил внимание, что массовые протесты являются частью политической традиции Армении. Также он отметил, что «комбинация» по переходу к парламентской форме правления была проведена настолько грубо, что Серж Саргсян даже не подумал о промежуточных вариантах, и в итоге проиграл. Власть думала, что ситуацию контролирует очень хорошо и недооценила серьезность ситуации.

Говоря о внешней политике, Кортунов провел параллель с Грузией и сказал, что в Грузии после смены власти был акцентирован западный вектор во внешней политике, а в Армении так проблема не стоит, поскольку страна пытается комбинировать оба вектора – и членство в ЕАЭС, и соглашение о расширенном и всестороннем партнерстве с ЕС, т. е. вопрос выбора не является актуальным. Легитимность Саргсяна была связана с карабахским конфликтом, но тот факт, что конфликт решить не удается уже на протяжении многих лет, подтачивало ее. Также нельзя сказать, что сам Саргсян был «пророссийским», он пытался играть на двух площадках, так что по мнению Кортунова, и протест против него – не протест против России. Кстати, об этом же говорилось и в статье RFI, где перечислялось 10 причин, почему то, что произошло в Ереване «не майдан»[11].