Ереванец

Тер-Петросян: "Единственный игрок в Закавказье – Россия"

Интервью первого президента Армении, лидера оппозиционного Армянского Национального Конгресса Левона Тер-Петросяна газете «Московские новости».



- Как вы оцениваете роль Ирана на Южном  Кавказе? Тот ли этот союзник, который нужен Армении -- с учетом напряженного отношения международного сообщества к Ирану?

- Партнер в данном случае более точное слово. Союзник – совсем другое понятие, оно предполагает определенные политические обязанности по отношению друг к другу. Но роль Ирана очень интересная. Что бы ни говорили об Иране, какое бы впечатление не производил он в плане региональной безопасности, надо им отдать должное, они ведут очень взвешенную, спокойную политику по отношению к закавказским государствам. В течение последних 20 лет держится такое нейтральное отношение. Я еще ни разу не видел ни одной попытки с их стороны нарушить баланс между этими государствами. В отличие от Турции, которая во многом ведет себя более беспокойно. Турция в один момент очень воодушевилась развалом Советского Союза. Они думали, что образовался вакуум в Закавказье, и этот вакуум надо заполнить. Со стороны Ирана ничего подобного не было. Ирану удается, солидаризируясь с Азербайджаном в культурно-религиозном контексте, одновременно иметь нормальные отношения с Арменией, не обижая Азербайджан. Я могу четко сказать, что ни о какой военной помощи со стороны Ирана ни одной из сторон карабахского конфликта и речи не могло быть. Как бы Иран ни вел себя с внешним миром, с Арменией, Азербайджаном и Грузией он не создал ни одной проблемы. Насколько я могу судить, то же самое и со Средней Азией. Иран всегда старался не иметь проблем с непосредственными соседями.

- Остается ли Иран на Кавказе традиционным третьим полюсом, вместе с Россией и Турцией, как это было последние несколько веков?

- Даже Турция не является сейчас каким-то фактором. А Иран сознательно не идет на это. Турция рвется, но не соизмеряет рвение со своими реальными возможностями. Пока Турция не является таким игроком Закавказья. Единственный игрок Закавказья – Россия.

- Нет ли риска, что в случае конфликта между  США и Ираном Армения окажется между молотом и наковальней?

- Это самый нежелательный сценарий. Любой конфликт непосредственно на границе с Арменией - очень опасное дело.

- 8-го августа 2008-го года вы удивились?

- Да, удивился, я не ожидал такого развития событий. Мы следили за событиями, видели, что до этого дня была активизация действий на грузино-осетинской границе. Но такие действия были и раньше. Мы думали, это обычное событие. В мыслях не было, что Саакашвили решит пойти на такие решительные шаги. Это был сюрприз.

- Реакция России верная?

- Понимаете, какие цели преследовал Саакашвили? Он всегда говорил о реинтеграции. Говорил-говорил, а потом напал на них? Грузия совершила очень много ошибок, еще при Гамсахаурдиа, и по отношению к абхазам, и к осетинам. Ту же ошибку Азербайджан совершил по отношению к Карабаху. Это было резкое отрицание самых элементарных прав этих народов. Потом довели до войны. Началось все в 1992-м в Абхазии, когда Китовани вошел в Сухуми. Как после этого заставить эти народы, чтобы они доверяли вам и хотели жить с вами вместе? Там был вопрос физического существования этих народов на этих территориях. Грузия должна были найти способы действительно их интегрировать, но интегрировать цивилизованно, взамен давая этим народам много чего. А это была ошибка за ошибкой.

- Сразу после этих событий возникло ощущение, что здесь на Южном Кавказе все испугались российской реакции. Август 2008-го года увеличил или снизил влияние России на Южном Кавказе?

- У меня было ощущение, что первые шесть месяцев после этих событий влияние России действительно снизилось. Была хотя и демонстративная, но очень мощная международная реакция на действия России, и Россия как будто бы искала оправдательные аргументы. Но когда выяснилось, что западная реакции – «пустышка», все встало на свое место. Реакция одно, а реальное присутствие России на Кавказе – другое. И потом постепенно это влияние увеличилось.

- Стоило ли признавать республики? Или признанием Россия в какой-то мере ограничила свое влияние территориями Абхазии и Южной  Осетии и отрезала себя навсегда от Грузии, а это самая длинная кавказская граница?

- Сначала мне казалось, что Россия удовлетворится констатацией status quo, который был получен с благословения Саркози. Саркози легитимизировал эти границы, признав, что за ними российские войска могут оставаться без определения сроков, без определения количества и т.д. Он сам не понял, что сделал, потом ему пришлось объясняться, что его не так поняли, и он не это имел в виду. Я говорю о шести пунктах. Мне казалось, что установив status quo, Россия может удовлетвориться. Дума могла бы призвать президента признать независимость этих государств, а президент не подписал бы, сохранив резервы. Это был бы эффективный инструмент влияния на поведение Грузии. Но когда Россия их вдруг признала, я потом понял, почему. Если бы не признала, рано или поздно пришлось бы столкнуться с вопросом легитимности военного присутствия в Абхазии и Южной Осетии. Признав их, Россия с их стороны получила согласие на создание военных баз. Задача была решена.

Иван Сухов