Ветер с Апшерона
Памперс как признак городской цивилизации
На второй неделе моего отдыха в Илису наступает время злости на квартиросъемщиков. Почему на второй? На первой неделе ты еще не отрешился от 11-месячной столичной гонки, не очухался от бакинской летней жары и занят протиркой-расконсервацией дачи. Наконец, сел в кресло и успокоился глядя, на горы. Тело приспособилось к режущей прохладе и ты переоблачился в старый свитер. Вышел на сельскую улицу, чтобы посидеть с друзьями детства в полутемном уголке за каменной стеной, а тут – на тебе – кулек с вонючими памперсами.
Сельчане памперсы не применяют считая, что нельзя растить детей с немытыми задницами, прикрытыми пластиковым изобретением. К тому же папмерсы дорого стоят.
Это отдыхающие, снимают квартиры у илисуинцев по 20 манат в сутки. Они здесь как англичане в Африке, хорошо, что на аборигенов не охотятся. Оставить кулек с арбузными корками и памперсами рядом с автомобилем и аккуратно отъехать для них – проявление городской исключительности. Если в доме нет мусоропровода, а у обочин не стоят населенные крысами мусорные контейнеры, значит, оставь продукт жизнедеятельности любимого дитяти у дороги и катись к водопаду, чтобы загадить его шашлычным пожарищем. И никакого сомнения в правоте очевидного хамства.
Помню прекрасный пост Берг…манна о хамстве грузинок. У азербайджанцев иначе. В ответ на замечание наши не накидываются с грубостью и не брызжут слюной. Наши переводят в шутку или виновато улыбаются, бормоча бессмыслицу типа «да-а-а-а, не доросли мы еще до мировых порядков». А кто вам мешает дорасти?
В Илису узкие улочки, заканчивающиеся обычно тупиком, они так и называются: «дар йол» - узкая дорога. Дарйолы строились в старые времена в расчете на всадника с двумя толстыми хурджинами, укрепленными по бокам коня или осла. Автомобиль в такой тупик никак не влезет.
Соседка приняла 20-манатных постояльцев. Выхожу утром, а дарйол забит как пробка бутылкой, задницей среднеразмерного «Мерседеса». Буквально въехал по самое горлышко. Выйти можно только протираясь между машиной и каменной стеной. У соседки пять коров. Вечером они вернуться в стойло никак не смогут.
Звоню брату соседки Абакяру. Кто поставил «Мерс»? Агдамцы, приехали ночью. Они что, злость на армян решили вымести на мне? Что мы сделали им плохого, зачем перекрыли дорогу?
Спасибо Абакяру. Позвонил сестре, та сказала агдамцам – убери машину, или убирайтесь сами. Возвращаемся с прогулки, а «Мерс» уже стоит на парковке вместе с другими «простыми» машинами.
Другой случай: сидим в ресторане. Роща, столики в тени деревьев, щебечут птицы. Официанты разносят местное мясо-мучное сюрфюллю и чай с вареньем. Автомобили стоят в ряд в начале рощи, на парковке.
Немного поодаль другая семья, из местных туристов, по говору чувствуются равнинные районы. , Сын в дискомфорте: как-же, родная машина осталась вдали от семьи. Пузатый сынок получает добро отца, чтобы пригнать автомобиль буквально впритык к столику. Ведь в багажнике лежат арбуз, дыня, памперсы, термос, нарды, ковер на траву, комплект зубочисток и ухочисток, бутылка водки, пять бутылок столовой воды, кастрюлька с курицей, кастрюля с долмой, вчерашний плов, салфетки, комплекс столовых принадлежностей, банка с соленостями и таблетки от болей в животе.
Нам повезло, потому что естественно там оказавшиеся или специально уложенные ресторатором камни перегородили путь машине. Спасибо камням и ресторатору, пришлось бы дышать бензиново-масляным угаром.
В Илису несколько исторических достопримечательностей – каменные сторожевые башни, построенные русской армией против набегов Шамиля. Башня Сумуг-гала прекрасно отреставрирована и действительно охраняется государством. А башня Галача активно разрушается, так как построена высоко, на гребне горы, откуда открывается вид на дорогу из Дагестана.
Галача разрушается дождями, ветрами, снегом и туристами. Каждый наделенный козлиными способностями приезжий обязательно должен взобраться на башню и сфотографироваться. Если вместе со спускающимся с башни каждым сотым туристом, вниз вместе с ним упадет хотя бы один камень, через 10 лет от исторического памятника ничего не останется.
Те, кто не наделен козлиными способностями залезать на все вышестоящее, просто нагибается, вооружается острым камешком и царапает на памятнике свое козлиное имя.
Пару раз делал таким замечания. В ответ никаких возражений и ругани. Смущенная виноватая улыбка, тихое бормотание и спрятанные за спиной руки. Самому становится стыдно за то, что отвлек достойных господ от полезного занятия.
Памперсы бросают и в городе. Но в чистом горном селе, где хозяйки по утрам метут метлой у дома, а потом уже в доме, городской мусор выглядит оскорбительно, как вызов чуждой цивилизации.
В каждом народе свои исторические стандарты культурного поведения. Собака в тесной городской квартире, запрыгивающая на диван и даже в постель к хозяину, большинством азербайджанцев категорически отвергаются. И правильно, потому что это однозначно негигиенично.
Но наше понимание культуры почему-то не расширилось за пределы знания языков, навыка чистить зубы и снимать обувь при входе в дом. А также называть старших по возрасту на «вы» и уступать места в транспорте старикам и женщинам. С этими стандартами культуры у нас, слава богу, хорошо.
А вот «памперсы» на тротуаре, выброшенный из окна автомобиля сверток с мусором, оставленный во дворе куль с остатками квартирного ремонта, коллективная мусорная свалка в дачном массиве, жители которого строят трехэтажные виллы, но не могут сложиться, чтобы вывезти свой же мусор - на этот уровень наша культура еще не взобралась. Причем государство гражданам в этом не помогает. Есть закон, запрещающий мусорить, но не известно случая, когда полиция оштрафовала нарушителей этого закона.
В Баку с прошлого года стали штрафовать пешеходов за переход дороги в неустановленном месте. Мы быстро привыкли застегиваться в автомобиле ремнем безопасности и пропускать пешеходов на «зебре».
Ждем-с, когда будут жестко наказывать за бытовое хамство: выброшенный мусор, закрытая автомобилем дорожка, громкая музыка в общественном месте. В этом конкретном случае без государственного насилия не обойтись. Пусть сажают.