Владикавказ. Там, где тепло и сыро.
осень важней, чем выборы в ирафском районе. По.
не успеваю писать, только читать, и то, по заголовкам. осень бахнула так неожиданно и так резко... первого сентября как отрезало - небо затянуло и подул холодный ветер. температура падает каждый день, и только тучи никак не обрушат на нас весь объем своего тугого мочевого пузыря, дозированно отпуская на наши головы только моросящий дождь, мелкий как сетка невода...
все эти дни я на рыбхозе, писать не остается то времени, то сил. ветер срывает с деревьев листву, та забивает решетку перед лотками с рыбой, а от этого может упасть уровень воды и соответсвенно кислород в воде, форель может моментом сдохнуть, капризная рыба...
из-за этого порой приходится следить за этой самой решеткой ночь напролет, чтобы не забивалась, а после этого чувствуешь себя как мокрая соль в солонке - не высыпаешься... (с)
темы роются в голове, как форель в сачке, но не находят выхода.
впервые за девять лет не поехал в эти дни в Беслан, и почувствовал от этого малодушное облегчение, не мог себя заставить туда ехать. и кстати не мог видеть все эти перепосты со свечами памяти, но об этом постараюсь в ближайшем посте.
а пока осень. ах да, сегодня же дворовые разборки опять, раздутая битва "оппозиции" за ирафский район... вам правда это интересно? мне уже даже из Ардона это кажется битвой бумажных корабликов. по-моему смена сезона и то интересней, хотя казалось бы, что может быть глупей...
заканчиваю цитатой из По, которую знаю почти наизусть. и очень в настроение последних дней, когда мы таскали рыбу, мочили ноги в лужах, и несмелые шутки слетали с наших языков...
"Весь этот нескончаемый пасмурный день, в глухой осенней тишине, под
низко нависшим хмурым небом, я одиноко ехал верхом по безотрадным,
неприветливым местам - и наконец, когда уже смеркалось, передо мною предстал
сумрачный дом Ашеров. Едва я его увидел, мною, не знаю почему, овладело
нестерпимое уныние. Нестерпимое оттого, что его не смягчала хотя бы малая
толика почти приятной поэтической грусти, какую пробуждают в душе даже самые
суровые картины природы, все равно - скорбной или грозной. Открывшееся мне
зрелище - и самый дом, и усадьба, и однообразные окрестности - ничем не
радовало глаз: угрюмые стены... безучастно и холодно глядящие окна...
кое-где разросшийся камыш... белые мертвые стволы иссохших дерев... от всего
этого становилось невыразимо тяжко на душе, чувство это я могу сравнить лишь
с тем, что испытывает, очнувшись от своих грез, курильщик опиума: с горечью
возвращения к постылым будням, когда вновь спадает пелена, обнажая
неприкрашенное уродство." (с) The Fall of the House of Usher
