Gorgud, Azerbaijan, Baku

ИРАНСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ ИЛИ АРАБСКАЯ ВЕСНА В АЗЕРБАЙДЖАНЕ - 2011

Предлагаю вашему вниманию очень интересную статью.

Автор известный политолог Хикмет Гаджизаде

 

ВВЕДЕНИЕ

 

   Данный сборник статей, по-видимому, был задуман исследователями из Friedrich Ebert Foundation вослед очередной активизации противостояния традиционного религиозного сообщества Азербайджана с правительством страны (осень 2010). Это противостояние обычно рассматривается исследователями, как отголоски Иранской исламской революции и активизации всех форм ислама во всем мире. 

   Но возрождался не только Ислам, за последние 20-30 лет исследователи отмечали всеобщий рост религиозности населения в мире. Повсюду «религия возвращается»  в общество и политику, писали многие западные исследователи, а идеалы Просвещения отходят на второй план.  Авторитарные страны с мусульманской культурой рассматривались в качестве первых примеров ренессанса политического ислама. В  этом контексте рассматривался и Азербайджан, и вопрос тут задавался знакомый: А не пойдет ли, в конце концов, и авторитарный Азербайджан по пути иранской революции?  

   Однако, пишу я это статью в апреле 2011 года, в период не менее знаменательного мирового события – «Арабской весны» – секулярной и демократической (не побоюсь назвать ее так) волны в арабском мире, которая, вероятно, возвестила о начале угасания в мире волны иранской революции. 

   «Арабская весна» с очевидностью показала, что основными драйверами перемен в арабском мире стали не традиционные религиозные активисты и не беднейшие слои населения. Весну в арабский мир несут представители среднего класса, которые хорошо образованы и разделяют республиканские ценности.

   Тем не менее, нам еще долго придется наблюдать  противоречия и столкновения традиционных религиозных активистов, как с авторитарными, так и с демократическими секулярными системами...    

   Роль ислама в борьбе с колониализмом и деспотией – явление, хорошо изученное и всячески приветствуемое со стороны мирового демократического сообщества. Но о коренном противоречии традиционных исламских ценностей с либеральными, всегда говорилось мало и вполголоса, вероятно из-за политической корректности, так сказать, «из боязни обидеть мусульман». В данной статье будет проведена попытка описать эти противоречия, наблюдающиеся в Азербайджане. 

   

 

   ИСЛАМ В СОВРЕМЕННОМ АЗЕРБАЙДЖАНЕ

 

   Во многом отличие ситуации Ислама в Азербайджане от других исламских стран было предопределено колонизацией Азербайджана Российской Империей (начало XIX в.), а затем и большевистской Россией. Оккупация страны Царской Россией оторвала Азербайджан от единого культурного мусульманского пространства и, невольно открыла путь для проникновения в страну идей Просвещения и либерализма. А большевистская Россия вообще объявила религию врагом прогресса и старалась даже физически уничтожать религиозных активистов. Последнее не удавалось ни Сталину, ни Брежневу на всем пространстве  СССР – в той или иной форме религиозные чувства и активность в обществе давали о себе знать.

   Особо следует отметить, что под влиянием европейских идей, проникавших в страну, захваченную Российской империей, в Азербайджане сформировалось сильное просветительское и антиклерикальное движение, у истоков которого стояли такие мыслители как М.Ф. Ахундзаде, Дж. Мамедкулизаде и другие. Стремление общества избавиться от средневекового религиозного мракобесия было настолько сильно, что это секуляристское течение стало частью азербайджанской идентичности, оно до сих пор сильно и в современном Азербайджане… 

   Изучать любое общественное явление в несвободной стране, где воля и речь людей парализована страхом, задача крайне сложная. Таким образом, трудно было что-либо сказать о влиянии Ислама на общество в период авторитарного Царского правления. Но как только репрессии ослабевают, то на арену порой выходят силы, о степени влияния которых, раньше и не предполагалось.

   Характерным примером тому может служить конфликт между исламистами и секуляристами, произошедший в период независимой Азербайджанской Демократической Республики (АДР) (1918-1920). Религиозно-консервативная партия Иттихад в своей парламентской борьбе с влиятельной национал-демократической партией «Мусават» активно и не без успеха использовал мечети для анти-мусаватской пропаганды. Тогда муллы объявляли «Мусават» врагом Ислама и обещали ад тем, кто будет голосовать за мусаватских кандидатов. Последнее привело в негодование лидера АДР Мамед Эмина Расулзаде (1884 - 1955); выступая по этому поводу на I съезде «Мусавата» (октябрь 1917) г., он заявил: 

 

 Человек, входя в мечеть, должен забыть политику, партию, идею и молиться только Богу. И вообще, духовенство не должно заниматься политикой и в политической борьбе мечеть должна быть нейтральна.  

 

    С тех пор политический Ислам в  Азербайджане  пытался использовать любые демократические возможности для своей пропаганды, а к требованию Расулзаде о том, чтобы мечети не были использованы в политической борьбе, мы еще в этой статье вернемся.

   В 70-летний советский период ислам был полностью репрессирован, в 1,5 миллионной столице Азербайджана действовало лишь 2 мечети, священнослужители (ахунды) в которых находились под строгим контролем служб безопасности. Но и в советское время борьба секуляристов с «пережитками прошлого», за гендерное равноправие, рационализм, модернизм, «широкие взгляды», продолжалась. Одним из символов этой борьбы стала Севиль – героиня одноименной драмы Джафара Джаббарлы (1928), посвященной освобождению азербайджанской женщины от уз «религиозного мракобесия». Севиль стала настолько популярна, что в 1957 этому литературному персонажу поставили памятник в центре столицы – «азербайджанская женщина, сбрасывающая чадру»; в 1959 году на этот же сюжет была поставлена одноименная опера; и, наконец, будущий президент Азербайджана Гейдар Алиев также назвал свою, родившуюся в то время дочь, Севиль. 

   Это было золотое время для секуляристов, когда главные задачи за них решала коммунистическая власть в Москве. 

   Вообще-то, как это не парадоксально, следует признать, что азербайджанские женщины были насильно эмансипированы Сталиным в ходе его культурной революции.

   Но, с падением коммунистического режима и обретением обществом некоторых личных и гражданских свобод, картина начала меняться. Религия начала возвращаться и занимать в обществе достаточно почетное место. 

   Если в советский период (до конца 1980-х) открыто заявить о своей вере в бога было опасно, 

   - то в 1998 году уже 71% респондентов общенационального социологического опроса уверенно заявили о своей вере в бога4; 

   - в 2004 году опрос выявил уже 96,7% верующих респондентов;     

   - согласно общенациональным опросам общественного мнения (1000 респондентов), проведенного среди молодежи страны в 2010году, 

   95% молодежи заявили, что верят в Бога (2008 – 88%, 2009 – 96%). 

   Однако, регулярно совершают религиозные обряды лишь -  11% респондентов (2008 – 13%, 2009 - 13%)6.

   Как видно из приведенных данных, рост религиозности в стране налицо. Однако тут можно сделать еще один вывод: рост числа глубоко верующих людей (регулярно выполняющих религиозные предписания) за последние 7 лет, по нашим оценкам, вышел на некоторое плато примерно в 20% населения и больше не растет. 

   

 

   ИСЛАМСКИЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ АКТИВИСТЫ 

 

   Так называемые «исламисты» (исламские политические активисты) появились на политической арене уже в ходе борьбы за независимость страны (1988-1991) и активно поддерживали Народный Фронт Азербайджана. Лидер этих исламистов Гаджи Альакрам даже был избран в Правление НФА, и за свою деятельность заслужил уважение демократов. 

   Однако, уже в 1991 году Гаджи Альакрам и его соратники отделились от НФА и объявили о создании Исламской партии Азербайджана (ИПА), которая отличалась крайней проиранской ориентацией. Целью ИПА было построение в стране исламского государства по типу Иранской исламской республики. 

   В 1992 году демократическое правительство Эльчибея зарегистрировало все имеющиеся тогда политические партии, и в том числе ИПА. Однако напряжение между исламистами и секулярными демократами уже тогда начало возрастать. В законе о «Свободе вероисповедания» (1992), принятом правительством НФА, религиозным общинам были предоставлены широкие права, мечети начали возвращаться верующим, они теперь свободно могли организовывать религиозные школы, посещать святые места и пр. Но в этом же законе религиозным деятелям запрещалось избираться в парламент, очевидно из страха перед иранским вариантом развития событий.

   Пришедший к власти в 1993 году бывший коммунистический лидер страны Гейдар Алиев отменил в 1995 году регистрацию ИПА, а в мае того же году было арестовано девять членов руководства Исламской партии по обвинению в сотрудничестве с иранскими спецслужбами. 

   Политический ислам фактически был объявлен вне закона, однако полностью подавить активистов ИПА не удалось, они до сих пор продолжают публично действовать, хотя их периодически подвергают арестам за антигосударственную деятельность. 

   Предметом протестов активистов ИПА чаще всего являются социальная несправедливость, нарушение гражданских (часто избирательных) прав; во внешней политике ИПА выступает синхронно с Иранским правительством – в защиту Палестины, против «мирового сионизма» и «западного империализма». И, конечно же, ИПА постоянно выступает в защиту религиозных прав, которые по мнению ИПА, все больше нарушаются нынешним правительством. 

   Последней акцией ИПА была серия активных протестов против правительственного запрета на ношении девочками хиджаба в школе (осень 2010). В ходе этих протестов лидер ИПА Мовсум Самедов с отчаянием обрушился на президента страны и его семью, назвав их безбожниками и врагами Ислама, с которыми каждый мусульманин должен вести джихад. Мовсум Самедов и все близкие к нему люди, в том числе и родственники были арестованы (начало 2011 г.) и находятся сейчас под арестом. 

   О реальной популярности ИПА (впрочем, как и любой другой политической партии в стране) судить трудно, поскольку в репрессированном обществе воля человека сломлена, нет, естественно, в таком обществе и возможности свободно высказать свою позицию. Как показывают наши опросы, чем политизированней вопрос, тем чаще в ответ мы получали – «Затрудняюсь с ответом». Порой такой ответ дают до 35% респондентов.

   Так или иначе, но социологические опросы не выявляют какой-либо заметной популярности ИПА. Поддержкой демократического сообщества страны ИПА также не пользуется. Тем не менее, несколько сот активистов ИПА с настойчивостью и мужеством продолжают свою деятельность ибо, очевидно, они рассчитывают не на благосклонность избирателей, а на благосклонность Аллаха, который, как они считают, на их стороне. 

   В целом, проводимые нами общенациональные опросы так и не выявили никакого популярного религиозного деятеля в стране, способного возглавить некое общественное или политическое движение.  

 

Есть ли среди религиозных лидеров те, кто являются авторитетом для вас и, если есть, то укажите их? (опрос 2006 г.)

            - нет – 59 %; затрудняюсь ответить – 19 %; да, есть – 22%, 

        среди них: 

- Аллахшукюр Паша-заде (Шейх-уль-Ислам Азербайджана) – 4,3 %

- Васим Мамедалиев (проправительственный теолог) – 2,2 %

- Гаджи Сабир (заместитель Шейх-уль-Ислама) – 1,7 %

- Местные религиозные лидеры – 1,7 %

- Хаменеи  (нынешний духовный руководитель Ирана) – 1,3 %

- Гаджи Гамет (ахунд «ваххабитской» мечети «Абу-Бекр») – 0,9 %

- Ильгар Ибрагимоглу (Имам-джамаат демократическая общины мечети Джума в старом городе) – 0,4 %

- Бен Ладен – 0,2 %

- Фазаиль Ленкарани (аятолла в Иране) – 0,2 %

- Нариман Гасымоглу (Теолог , Фонд «Религия и Демократия») – 0,2 %

 

Этот же опрос выявил слабую поддержку респондентов идеи об участии  религиозных активистов в политике.

Следует ли в Азербайджане радикальным исламистам разрешить участвовать в выборах? 

- Да – 35%; нет – 33%; затрудняюсь с ответом – 32%.

   

 

   БОРЬБА ИПА НА ДВА ФРОНТА

 

   ИПА фактически приходится бороться в стране на два фронта. 

   С одной стороны – это авторитарное правительство, пытающееся прекратить любую неконтролируемую активность в любой сфере общественной жизни. 

   С другой – это вышеупомянутое влиятельное секуляристское движение в стране, к которому принадлежат как большинство демократов, так и  большинство членов правящего режима. Кроме того, выступая против любых идей, пришедших с Запада, исламисты лишились поддержки и мирового демократического сообщества. 

   Положение религиозных активистов усугубляется и «исламофобией», развившейся как в мире, так и в Азербайджане после событий 9/11/ 2001. Теперь помощи ИПА приходится ожидать только от Ирана и от Аллаха. 

   Всякое сотрудничество демократов с ИПА наталкивается на фундаментальную разницу в ценностях, которую преодолеть, пока не удается. 

   Так, после репрессий 1996 года ИПА превратилась в гонимую со всех сторон группу отверженных. После годичного размышления и переоценки ценностей к середине 1997 года группа активистов ИПА начала работу по возрождению партии. Новые лидеры ИПА решили произвести в партии следующие тактические перемены: 

   - Изменить название партии, назвать ее партией Мусульманских Демократов; 

   - Принять новую программу, в которой бы больше места уделялось демократии, конституции и правам человека;

   - Постараться национализировать свою религиозную пропаганду, известные исламские формулы теперь должны были произноситься на азербайджанском языке.

   - Выйти из изоляции и войти в союз с другими оппозиционными силами.

   В рамках программы по выходу из изоляции новые лидеры ИПА осенью 1997 года заключили политическое соглашение о сотрудничестве с небольшими Либеральной и Социал-демократической партиями. Об этих соглашениях газеты писали с большим удивлением, так и не сумев найти, что же общее может связывать либералов и исламистов?

   Следующий целью ИПА была главная оппозиционная партия – Мусават.  После конфиденциальных переговоров с лидерами партии исламисты в начале 1998 г. представили Правлению Мусават договор о сотрудничестве. По этому договору ИПА и Мусават обязывались: 

   - Укреплять независимость страны, углублять демократию и защищать конституцию. 

   - Сотрудничать на президентских выборах осенью 1998 (имелось в виду, что ИПА поддержит кандидата в президенты от Мусават).

   - Совместно бороться с прозелитизмом и немусульманскими сектами.

 

   Правление Мусават обсуждало это соглашение около 2 месяцев. Спешить было некуда, ведь до выборов оставалось еще около 9 месяцев. Поначалу желание заполучить еще одну группу сторонников на президентских выборах возобладало. Было принято решение убрать из текста положение о совместной борьбе с миссионерами и подписать соглашение.

   Однако, в конце концов, секуляристы партии взяли верх и Правление партии Мусават  приняло другое решение:  прежде чем подписывать соглашение о сотрудничестве, следовало бы подписать протокола о взаимопонимании и единых ценностях. Лидеры ИПА были приглашены на беседу с членами правления Мусават. Из этой беседы стало известно, что руководство ИПА под демократией понимали демократию Иранского режима – систему Вилаяте Факих. Так, один из членов руководства ИПА, пересказывая суть режима «Велаяте Факих», охотно делился с мусаватистами мыслями о том, что 

«людям нельзя доверять решение больших вопросов, так как им свойственно ошибаться. Должны быть религиозные лидеры, теологи (айатоллы),  определяющие рамки, в которых простые граждане смогут голосовать»; «Если в стране большинство составляют мусульмане, то демократия требует, чтобы и законы у нас должны быть исламские». А что касается Конституции, «то сегодня ее можно и потерпеть, а завтра и изменить в соответствии с собственными целями». «Декларация Прав Человека ООН написана людьми, а мы признаем лишь права переданные человеку Богом»; «Если религию отделить от государства, то в нем нет места религиозным людям и это – безбожное государство»; «Человек свободен в вере (Иудаизме, Христианстве, Исламе), но секты это не вера, а ложная вера»; «Человек может менять свою религию, перейдя из христианства в ислам, но не наоборот, это запрещено Кораном, так как Ислам наивысшая и последняя из религий»;  «Наша цель Азербайджан и, в тоже время, весь Исламский Мир».

   Ознакомившись с ответами лидеров ИПА, правление Мусават приняло решение не подписывать это соглашение о политическом сотрудничестве и продолжить консультации. Соглашение так и осталось неподписанным; оно и не будет подписано, пока ИПА не найдет в себе силы к коренным переменам своих взглядов.  

    

 

   РЕПРЕССИИ И ИСЛАМОФОБИЯ 

 

    ИПА – не единственный важный исламский феномен в  Азербайджане. Не менее пристальное внимание исследователей в этой области привлекает активность в Азербайджане исламских миссионеров из Ирана, стран Персидского залива и Турции.

   После падения «Железного занавеса» в Азербайджан хлынул поток всевозможных исламских миссионеров, распространяющих турецкую, иранскую и ваххабитскую версию ислама. Последние две открыто и решительно были нацелены против секулярного и модернизационного курса страны. Иранские религиозные миссионеры в шиитских мечетях открыто проповедовали идеи исламской революции, оказывали финансовую помощь своим сторонникам, а также рекрутировали среди населения студентов для обучения в религиозных центрах Ирана, с целью дальнейшего использования их для своих целей в Азербайджане. 

   Ваххабиты действовали тайно, создавая религиозные кружки, в которых с большим успехом проповедовалась их доктрина Ислама. Эта доктрина почти открыто призывала к уничтожению всех (и, в первую очередь, шиитов), не согласных с ваххабизмом. 

   До сих пор не ясно, каким образом ваххабизм смог прижиться в преимущественно шиитской среде страны. Однако скоро, правительство, обеспокоенное популярностью этого течения Ислама, решило пресечь деятельность ваххабитских миссионеров. Все они были выдворены из страны, но было уже поздно. Ваххабизм, порой в самой агрессивной форме, уже без миссионеров начал распространяться в Азербайджане. 

   События 9/11/2001 еще более усилили тревогу общественности по поводу возможного развития терроризма в стране. Очень скоро общественности стало известно о том, что спецслужбы страны борются с вооруженными азербайджанскими ваххабитскими и шиитскими группами, действующими как в стране, так и воюющими в Чечне или Афганистане; один из азербайджанских ваххабитов оказался даже в американской тюрьме Гуантанамо. 

   В марте 2011 г. неправительственная организация «Правозащитный Центр Азербайджана» (председатель Эльдар Зейналов), распространил список из 220, осужденных за последние 6 лет, религиозных экстремистов из различных групп, как шиитского, так и ваххабитского толка. 

   Для борьбы с распространением этих негативных явлений правительство применяло старый проверенный способ: усиление контроля, репрессии и превентивные репрессии. О просвещении, установлении диалога с этими людьми, обсуждении их проблем даже  не вспоминалось. 

   Давлению со стороны правительства подвергались не только религиозные экстремисты, но и любая неконтролируемая религиозная активность. Независимые религиозные общины закрывались, религиозная литература подвергалась жесткой цензуре; несмотря на протесты верующих в Баку было закрыты мечети «Абу Бекр», «Шехидляр» и временно были приостановлено посещение мечетей «Иллахият» и «Фатмеи Захра». Еще несколько мечетей были снесены как «незаконные строения;  был запрещено распространение азана (призыва к молитве) с помощью звуковых усилителей; запрет на ношение религиозных головных платков в ВУЗах был усилен; был также введен запрет на ношение таких платков в школах (2010 г.). И все это, повторюсь, было произведено без какого-либо общественного обсуждения. 

   Примечательно, что, по жалобам некоторых религиозных активистов,  последние репрессии так и не встретили должного осуждения со стороны демократического сообщества Азербайджана: демократы были в растерянности – в стране, как и во всем мире, распространялась исламофобия, и о защите прав верующих уже мало кто хотел слушать. 

 

 

   ПЕРСПЕКТИВЫ РЕЛИГИОЗНОЙ СВОБОДЫ В «ДЕМОКРАТИЧЕСКОМ АЗЕРБАЙДЖАНЕ».

 

 Описанные выше противоречия наблюдаются в нынешнем – авторитарном Азербайджане. Но, очевидно, что многие проблемы с традиционным Исламом будут нуждаться в специальной политике и при демократической системе, скажем, в будущем «демократическом Азербайджане».  Желание некоторых верующих неукоснительно следовать букве своего священного писания, стремление к построению исламского государства будет постоянно входить в конфликт с республиканской конституцией. 

   Посмотрим на основные принципы правовой системы либерально-демократического и исламского государства:

 

 

ЛИБЕРАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО       

   Все люди рождаются свободными и равными в правах перед законом.   

   Любая дискриминация запрещена.

 

ИСЛАМСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО (ШАРИАТ)

- Мужчины имеют больше прав, чем женщины;

- Мусульмане имеют больше прав, чем не мусульмане;

- Верующие имеют больше прав, чем неверующие;

- Верующие в Коран и Библию имеют больше прав, чем идолопоклонники; 

- Рабство - не запрещено;

- Присутствует дискриминация по признакам пола, религии и социального статуса.   

 

   Для своего времени как нравственные, так и юридические нормы, зафиксированные в Коране, были большим прогрессивным шагом в области морали,  прав человека и социальной справедливости. Такие моральные исламские нормы, как «не поклоняйся никому, кроме бога; не лги; протяни руку страждущему, борись с несправедливостью, не подчиняйся не праведному правителю» до сих пор остаются актуальными и ничем не отличаются от общемировых.

   Что же касается юридических норм, то исламская юридическая система (Шариат) осталась на уровне раннего средневековья и как видно из таблицы порой оправдывает авторитаризм и дискриминацию. 

   Глядя на приведенную таблицу можно заключить, что пропаганда построения исламского государства (правовой системы основанной на Шариате) является пропагандой дискриминации женщин, немусульман, неверующих, что в корне противоречит как нашей Конституции, так и международным пактам по правам человека, подписанным Азербайджаном.

   Где же выход? 

 

На наш взгляд, в первую очередь, в обществе должно начаться широкое и искреннее (я подчеркну это слово) и, порой, нелицеприятное обсуждения этой проблемы. Такое обсуждение уже началось и в нашей сегодняшней публичной сфере, и вот какие мысли были высказаны: 

   -  (крайние секуляристы) «Нынешняя Исламская практика должна быть ограничена, так как она уже создает явную и актуальную угрозу (Clear & Present Danger) для светского и демократического образа жизни. 

    - (крайние либералы) «Религия не может быть ограничена в своих выражениях, так как это является частью свободы самовыражения человека». 

    - (религиозные фундаменталисты) «Мы будем строго следовать духу и букве своего писания, и если вы называете это дискриминацией, то мы считаем это божьим велением. 

    - (религиозные иррационалисты) «Никаких дискриминационных положений против женщин и пр. в Коране нет, они просто вами неправильно истолкованы».  (Это самая трудная для диалога позиция, ибо далее обсуждать тут нечего). 

    - (Умеренные либералы) «Религиозные права должны быть защищены, но и религиозные активисты должны принять либеральную конституцию – где все мужчины и женщины, верующие и неверующие, равны перед законом».  

    - (исламские реформаторы) «Есть другие, более важные положения в Коране, такие как честность, солидарность, сострадание и т.д., которые не выполняются, но некоторые  религиозные активисты сосредотачивают свое внимание на таких второстепенных вещах, как хиджаб и пр.».

    - (азербайджанские миссионеры-просветители).  «Миссия Азербайджана для всего Исламского мира заключается в адаптации исламской практики к современности, нахождения такой ее формы, которая позволит устранить его восприятие, как закрытого и способствующего экстремизму института». 

 

   Широкая дискуссия по выходу из дилеммы «права верующих» против «свободы, равенства и братства» идет и в демократических странах. В начале, здесь была принята концепция мульти-культурализма, позволяющая верующим в личной жизни жить по любым своим законам, находясь при этом внутри либерально-демократического общества.  Однако приводимые прессой ужасы исламских революций; почти ежедневные новости о террористических актах, совершенные мусульманами на территории западных стран; нелицеприятные подробности из личной жизни мусульманских семей и  события 9/11/2001 заставили Запад переосмыслить ситуацию. 

   Многолетнюю дискуссию по этой проблеме начали крайне правые, но закончили официальные лидеры стран Европы. В сентябре 2010 в Германии вышла скандальная книга известного германского банкира и, даже, социал-демократа – Тило Саррацина «Германия самоликвидируется» (Deutschland schafft sich ab), в которой автор утверждает, что эмигранты мусульмане даже в третьем поколении отказываются интегрироваться в германское общество, воспринимать либеральные ценности и, что они склонны к преступности и терроризму. Отказываясь интегрироваться в современное индустриальное общество, они все больше и больше поглощают государственную социальную помощь  и, тоже самое, происходит со следующим поколением мусульманских эмигрантов… 

 

   Книга была сражу же осуждена либеральными кругами Германии, но дискуссия продолжалась и вскоре мир услышал из уст Ангелы Меркель, Николя Саркози и Джеймся Камерона признания о гибели политики «мульти-культурализма». 

   В своей речи на 47-й Мюнхенской конференции по безопасности (5 февраля 2011 г.) британский премьер, высказался за то, что исламистские организации нужно проверять на соответствие следующим критериям: 

 

«Верят ли они в универсальный принцип прав человека – в том числе в права женщин и представителей других религий? Верят ли они в равенство всех перед законом? Верят ли они в демократию? Поощряют ли они интеграцию – или, наоборот, сепаратизм? В случае, если какая-либо организация не соответствует этим критериям, она не должна иметь доступа к государственной казне и ее представители не должны иметь возможности заниматься пропагандой своих взглядов в университетах и тюрьмах.»

 

   Итак, европейские лидеры, отбросив «политкорректность», призвали мусульман, проживающих в Европе, к реформам своей религиозной практики, а именно, к приведению своих ценностей в соответствие с декларациями о правах человека. 

   Заявление европейских лидеров вызвало протесты со стороны исламистов, – «Нам не разрешают жить по выбранным нам законам, а как же права человека?», –  вопрошали они. И тут нам следует обратиться к позиции «Европейского Суда по правам человека» (ЕСПЧ) в этом вопросе. 

 

Рассматривая жалобу на ограничение  религиозных прав турецкой студентки Лейлы Шахин, которой было запрещено посещать Университет в Турции в хиджабе, ЕСПЧ отказал Л.Шахин в удовлетворении ее жалобы и обосновал это так:

 

Религиозные права делятся на 2 типа… 

1. Право на вероисповедание (эти права не могут быть ограничены никогда)

2. Право на совместное отправление своего культа и миссионерства (эти права могут быть ограничены, если они несут угрозу общественной безопасности). 

 

ЕСПЧ, учитывая исторические проблемы с установлением в Турции равенства мужчин и женщин; учитывая, что отдельные религиозные экстремисты рассматривают хиджаб, как символ отказа от такого равноправия и, таким образом угрожают общественной безопасности, решил, что запрет на ношение хиджаба в Университетах Турции не противоречит «Европейской конвенции по правам человека».   

 

   Исламисты (и в Европе, и у нас в Азербайджане) называют это решение ЕСПЧ и манифесты об отказе от мульти-культурализма «исламофобией». Но следует понять, что эта «исламофобия» не исчезнет при помощи простых заклинаний. Она может исчезнуть только тогда, когда из исламского сообщества в мир перестанут приходить вести о взрывах, средневековом обращении с человеком, дискриминации женщин и религиозных меньшинств.   

   Исламистам следует сделать над собой усилие и признать очевидную сегодня истину о том, что «Все люди (мужчины и женщины, верующие и неверующие и т.д.) рождаются свободными и они равны в своих правах и достоинстве перед законом».

 

   Мое видение ослабления напряжения между исламским и демократическим сообществом выглядит так:  

а) религиозные права должны быть защищены, но и 

б) религиозному сообществу нужна реформа (или реформация): оно должно принять главный закон всех республик о равенстве прав. 

 

   Только таким образом исламские активисты смогут выйти из изоляции, в которую они сами себя загнали, и занять достойное место в обществе.

 

 

   О ПОЛИТИЧЕСКОМ ИСЛАМЕ И МУСУЛЬМАНСКИХ ДЕМОКРАТАХ

 

   Но я хотел бы вернуться к теме «Ислам и политика», а именно к приведенному выше утверждению основателя Азербайджанской Демократической Республики М.Э.Расулзаде о том, что «Человек, входя в мечеть, должен забыть политику…» 

   Не ясно, на каком основании можно запретить ахундам и прихожанам мечетей в своих проповедях и молитвах не касаться политических тем. А если, скажем, некий священнослужитель обличает коррумпированность правительства, стоит ли это запрещать? Я даже подозреваю, что если бы ахунды мечетей со своих кафедр активно выступали в поддержку партии «Мусават» и самого Расулзаде, то он бы против этого сильно не возражал… 

   В мечетях, как и в любых публичных местах, свобода слова и мнений должна быть обеспечена. В демократическом законодательстве есть лишь один запрет на такие речи: ни ахундам и ни кому-либо иному нельзя в своих речах призывать к насилию, жестокости и дискриминации, а любые другие речи и мнения могут свободно проповедоваться.  

   Сказанное непосредственно относится и к исламским политическим организациям. Исламская партия имеет полное право участвовать на равных с другими партиями в политическом процессе, однако она не имеет право призвать к введению Шариата в стране, потому что шариатская система отвергает принцип «Все люди рождаются свободными и равны перед законом». И если Исламская партии сможет принять этот принцип и признать, например, «Декларацию прав человека ООН», то тогда она ничем не будет отличаться от партии, скажем, христианских демократов и законно займет свое место в политическом спектре демократической страны.             

 

 

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

   Проводить социологические исследования и делать выводы об общественных и политических процессах в авторитарном обществе, где воля и речь людей парализованы страхом, крайне трудно. 

   - Тем не менее, исследования и оценки FAR CENTRE позволяют нам заключить, что в Азербайджане пока нет влиятельной исламской политической организации и, конечно же, нет вероятности установления исламского режима. 

   -  Вероятность установления исламского государства не появится и при демократическом режиме в Азербайджане, со стандартным набором гражданских прав и свобод.

   - Однако, отдельные небольшие экстремистские религиозные группы могут пытаться путем террористических актов дестабилизировать обстановку. 

   - Правительство пытается бороться с «исламской угрозой» лишь путем репрессий и установления жесткого контроля над религиозной сферой, – такая стратегия успеха не принесет.  Тут нужно легитимное демократическое правительство и широкий диалог с религиозными активистами.

   - Главенствующее сейчас в стране секулярное движение должно отказаться от подозрительного отношения к религиозному сообществу и соблюдать права человека на вероисповедание.

   - Религиозное сообщество должно найти в себе силы принять республиканские ценности и «Декларацию прав человека ООН». 

   - Умеренные и истинные мусульмане должны активно и открыто протестовать против насилия и экстремизма, совершаемого другими мусульманами, используя религиозные аргументы, имеющиеся в Коране в достаточном количестве.

   - Обществу в целом необходимо открытое, искреннее, а возможно и нелицеприятное обсуждение проблем Ислама в демократическом государстве; все должно начаться именно с такого обсуждения.

 

Подытожив вышеприведенные соображения, я хочу заключить, что Азербайджан не ожидает Иранская революция, но, возможно нас ожидает Арабская (или Азербайджанская) весна? Хотя, наши социологические исследовании этого также не показывают…