Владикавказ. Там, где тепло и сыро.

моя родина это говяжьи прожилки, намотавшиеся на нож мясорубки...

когда в беседе речь заходит о родине, не просто как о месте, где ты родился, а о том, к которому ты привязан, то мне обычно нечего сказать, я не знаю где она. то есть, это многие места, разные города, а теперь еще и страны (хотя, что такое страны и границы между ними - выдумка). и все те места, которые повлияли на человека. где он рос, любил, к чему привязался больше всего. поэтому, в таких разговорах обычно я отшучиваюсь фразой "ее у меня отняли" (и в этих словах конечно есть правда), а где она сейчас, я и не знаю... но если все же попытаться представить, то...

моя родина это горстка карбида, который лежит в луже, шипит и обрастает белой горой горючей пены. а я стою рядом с заженной спичкой и мне кричат "кидай!".

это джинсы, замоченные с порошком в тазике, обязательно подождать полчаса, а потом хорошо потереть брючины друг о друга.

моя родина это Брюс Ли, накрывший мертвого Чака кимоно.

это даже землятресение ночью, чтобы сидеть потом всем двором на улице, играть в темноте в футбол и только под утро зайти домой.

девочка по имени Шорена, которая тусила с теми, кто постарше, знала плохие стихи и мы думали, что когда-нибудь нам с ней повезет...

и конечно Циклоп из пятого подъезда, вечно стоящий в воротах. бедняга Циклоп, он был самым большим, но ушел первым из нас.

моя родина это пионерлагерь в Кобулети и детина по прозвищу "мальчик", лучше ему на глаза не попадаться.

моя родина это "сзадидома", волшебное место позади корпуса, полное мусора. там можно было найти что угодно, потом все это вместе сварить в косервной банке и залить в крысиную нору.

свинец из сломанных аккумуляторов... когда-нибудь надо это повторить.

и даже очереди за хлебом. железные шкафы на колесах, которые вывозили в зал ровно в два часа. на нижних полках все сразу растащили и мне пришлось тянуться за булкой до самого верха, вот шкаф на меня и свалился. 

и конечно пивная пена в бутылках отцовских друзей, большими неровными фигурами медленно оседающая на внутренних стенках - первое наблюдение за чем-то столь красивым.

моя родина это езидские женщины, расстелившие на земле ковры с шерстью из матрасов и весь день взбивающие ее длинными палками.

это мой старший брат, который спешит поделиться радостью - "я револьвер достал!" кричит он мне снизу до пятого этажа, а я никак не пойму о чем речь и все переспрашиваю. оказалось об альбоме Битлз...

это даже Каха из двери напротив: "если тебя поймают в центре, говори, что ты грек. греческий никто не знает, даже греки".

моя родина это ворованные фрукты на базаре, игра в "стопять" и биржа в подъезде 16-этажки.

бабушкино кольцо на пальце, которым она так больно могла вдруг ударить по затылку, если начал есть раньше старших.

а еще это стоять летом на платформе электрички в Петергофе и ждать, когда из леса появится маленькая точка и раскачиваясь из стороны в сторону станет поездом.

и даже парк возле университета. перекинул через забор тетради после третьей пары, перелез, сел на бревно, а на тебя смотрит белка...

дядин семизарядный карабин, который нужно было чистить от следов пороха.

и даже страх перед накроманами, собиравшимися в тупике на Тельмана. Чёля, Ирбек...

моя родина это говяжьи прожилки, намотавшиеся на нож мясорубки. ни туда и ни обратно. придется раскручивать, чистить и начинать все снова...

АЦ