04 марта 2017, 15:07
Исследователи рассказали о специфике кавказских заметок Дюма и мемуаров зятя Шамиля
НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".
Мемуары Александра Дюма и художника Жан-Пьера Муане о путешествии по Кавказу известны плохо, хотя жизнь горцев в них описана подробно, увлекательно и этнографически точно, рассказала кавказовед Зоя Махмудова на семинаре "Антропология путешествия" в Москве. Другой участник семинара, исследователь Владимир Бобровников рассказал о записках зятя имама Шамиля Абдурахмана Казикумухского, в книге которого экзотичным оказывается уже не Кавказ, а Петербург.
Открытый семинар на тему "Антропология путешествия" прошел в МГИМО 1 марта. С докладами на семинаре выступили два кавказоведа: доцент кафедры этнологии МГУ Зоя Махмудова и заведующий сектором Кавказа Отдела Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН Владимир Бобровников, передает корреспондент "Кавказского узла".
О проведении семинара "Кавказский узел" был оповещен через свой SMS-сервис. Сообщения от читателей, полученные на сервис, публикуются в специальном разделе форума.
Как Дюма спасал на Кавказе свою карьеру
Зоя Махмудова рассказала о путевых заметках классика французской беллетристики Александра Дюма и художника Жан-Пьера Муане, посвященных их путешествию по Кавказу в 1858 – 1859 годах.
"Задача у Дюма была следующая: он терял популярность во Франции и хотел привлечь внимание читателей рассказами о таком экзотическом регионе, как Кавказ, – в этом была цель приезда. Именно поэтому он использовал такой жанр – приключений, экскурсов в историю кулинарии... Муане, друг и компаньон, путешествовал вместе с Дюма. Художник был необходим в таких поездках", – рассказала кавказовед.
Махмудова отметила, что работы Муане этого периода почти не сохранились, оставшиеся иногда выставляются на аукционах во Франции, частично хранятся в Музее изобразительных искусств имени Пушкина. В издании путевых заметок 1988 года было представлено шесть работ.
Как отметила исследователь, Дюма хотел рассказать о борьбе горцев и империи, но об исламе при этом он почти ничего не пишет.
"У Дюма не было высокомерного отношения к Кавказу. Все его оценки – добрые, книга добрая, не едкая, не злая", – добавила Махмудова.
Вместе с тем, Дюма часто пишет о неопрятности кавказцев, дает много эмоциональных оценок. Заметки Муане, наоборот, более нейтральны.
"Записки Муане – этнографическое произведение, он описывает как путешественник, этнограф", – рассказала Зоя Махмудова.
Cтарший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН Наима Нефляшева задала Махмудовой вопрос о том, влияли ли эти записки на экзотизацию Кавказа в глазах европейской публики.
Докладчик ответила, что в целом записки были и остаются малоизвестным источником, в том числе и в России: подготовленное ей и ее коллегами самое новое издание заметок, от 2016 года, имеет тираж всего в 400 экземпляров.
Наима Нефляшева ведет на "Кавказском узле" блог "Северный Кавказ сквозь столетия", в котором рассказывает о феноменах традиционной и современной кавказской культуры, а также приводит дайджесты онлайн-дискуссий на форуме "Кавказского узла".
Записки Дюма и Муане дают представление о восприятии Кавказа XIX века европейцами, пояснил корреспонденту "Кавказского узла" заведующий Фондом восточных рукописей Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН Шамиль Шихалиев.
"К любому источнику надо подходить критически, так как он мог быть написан в соответствии с внутренней идеологией автора записок. Путешествие Дюма на Кавказ, в частности анализ его текста, может пролить свет на несколько новых вопросов, таких, например, как восприятие Кавказа европейским путешественником в контексте общей тенденции некоего романтического восприятия Кавказа в русской и европейской литературе", – отметил он.
Маршрут путешествия Дюма и Муане был следующим: из порта Поти через Кутаиси в Тифлис (Тбилиси), оттуда в Баку; затем литератор и художник отправились на Северный Кавказ, в Дербент и Хасавюрт, в Кизляр, рассказывается на сайте историка Хаджи Мурада Доного Gazavat.ru.
Петербург как диковинка – заметки Абдурахмана Казикумухского об имаме Шамиле
Доклад Владимира Бобровникова был посвящен запискам Абдурахмана Казикумухского, семья которого была близка семье имама Шамиля, о путешествии с плененным Шамилем из Дагестана в Калугу.
"Семья Шамиля была тесно связана с семейством дагестанского суфия Джамалуддина Казикумухского, который приходился отцом Абдурахману. Джамалуддин был духовным учителем Шамиля", – отметил Бобровников.
Абдурахман Казикумухский был не только приближенным имама Шамиля, но также приходился ему одновременно зятем и шурином, поскольку сам Абдурахман и его брат Абдуррахим были женаты на дочерях имама – Нафисат и Фатимат. Абдурахман родился 1 февраля 1837 года, получил хорошее образование, увлекался схоластическими науками и арабской литературой. До последнего дня Кавказской войны он находился рядом с Шамилем, потом вместе с ним проживал в Калуге. Абдурахман вернулся на родину и в 1866 году он похоронил Нафисат в Гимрах, после чего отправился в Тифлис, где служил в Дагестанской постоянной милиции. В 1871 году был направлен в Темир-Хан-Шуру в распоряжение начальника Дагестанской области с пожизненной пенсией, а в 1877 году участвовал в походе царских войск против муджахидов. Скончался Абдурахман в 1900 или 1901 годах, рассказывается в предисловии к изданию его воспоминаний "Падение Дагестана и Чечни вследствие подстрекательства османов в 1877 году" (пер. С. М. Гусейханова и М. А. Мусаева. Дагестанский востоковедческий сборник. Махачкала, 2008).
Записки под заглавием "Краткое изложение подробного описания дел имама Шамиля" ("Хуласат ат-тафсил 'ан ахвал ал-имам Шамуил") вышли сперва на арабском языке, к 2002 году книгу перевела Наталья Тагирова и издала ее с комментариями и указателями.
"Перед нами первое описание пребывания Шамиля в России, впечатление горца-мусульманина с Кавказа о России 1862 –1869 лет. Книга издана, но ее фактически не используют", – констатировал Владимир Бобровников.
По его словам, в этих мемуарах отражены взаимоотношения семей Джамалуддина и имама Шамиля. Часть заметок записана в стихах. В этой книге дано фактически первое описание северо-западного Дагестана.
Частично записки изготавливались на заказ – Казикумухский начал записывать воспоминания через год-два после описываемых событий. В заметках описаны обстоятельства сдачи Шамиля на Гунибе, его встреча с наместником Кавказским – князем Барятинским. Затем следует рассказ о путешествии, где в основном описан Санкт-Петербург, каким он был в 1860 году, и кратко – Калуга.
В частности, Казикумухский описал посещение Шамилем бумажной фабрики в Калуге, железной дороги из Москвы в Санкт-Петербург, аудиенцию Шамиля у Александра II, возвращение со свитой в Калугу.
"Его впечатлили диковинки императорского быта и технические новшества. Среди них – железная дорога. Он описывает, из чего она состоит, как кладут шпалы, описал поезд. В записках он даже изобразил железную дорогу. Есть описание парохода: "Обстановка из красного бархата ослепляет великолепием". Это пароход князя Константина Михайловича Романова, на котором Шамиль плыл из Санкт-Петербурга в Кронштадт", – рассказал ученый.
Подробно описаны поразившие автора заметок выступления гимнастов русского цирка – описание заняло несколько страниц, при том что общий объем мемуаров – 120 страниц.
"Есть описание Петергофа, фонтанов, посещение Шамилем публичной библиотеки, посещение Кадетского корпуса в Санкт-Петербурге", – отметил Владимир Бобровников.
Казикумухский, по его словам, почти не описывает русское общество того времени, тех, кто окружал Шамиля. Тем не менее, в заметках русские крестьяне описаны как подчиненные эмиров и "слуги им во всем", безропотно выплачивающие земельный налог.
"Тот, кто выше мужика, – мещанин, затем – торговцы, после – дворянин, граф, князь, и над ним нет выше царя. Все они не могут переходить из одного сословия в другое, кроме как по велению закона", – привел цитату Бобровников.
По его словам, источником этих мемуаров стали устные высказывания Шамиля и личные воспоминания Абдурахмана Казикумухского – анализ текста говорит о том, что он использовал свой дневник и личные письма. В тексте есть много цитат из арабоязычной поэзии Востока и Дагестана, включены бытовые сказки про животных. Бобровников также отметил, что в работе проявлено законопослушное отношение автора к России.
Один из участников семинара задал вопрос Владмиру Бобровникову о том, что если в заметках оценки Абдурахмана по отношению к кавказцам в основном лояльны, то были ли иные комментарии. Бобровников ответил, что вторая книга Казикумухского, "Воспоминания Абдуррахмана", посвященная Кавказу, содержит описания горцев северо-западного Дагестана – и там он называет их дикими.
Другой участник семинара спросил, пишет ли что-то автор о нахождении Шамиля в Москве.
"Нет, он про Москву вообще ничего не пишет, описывает только встречи в Санкт-Петербурге, целый ряд мест, куда Шамиля возили", – ответил Бобровников.
Записки Абдурахмана Казикумухского особенно интересны тем, как в них описывается бытовая жизнь Шамиля, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" доктор исторических наук Хаджи-Мурад Доного.
"Это уникальные записки. Абдурахман был очень грамотным человеком, и ничего лишнего не писал. Его заметки представляют необычайный интерес – бытовые моменты, какие-то встречи, поступки, занятия Шамиля в России. Этой книгой можно активно пользоваться", – сказал он.
Историк также отметил описание того, как обращались с плененным Шамилем.
"Посмотрите, как с Шамилем обращались благородно, когда его взяли в плен. Это показательно. Это очень интересный вопрос и он заставляет глубже задуматься об отношении к Кавказу", – отметил он.
На примере представленных на семинаре текстов хорошо видно, как зависит оценка исторических документов от контекста, в которых они создавались, рассказал корреспонденту "Кавказского узла" профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Сергей Абашин.
"Когда писал Александр Дюма, мы понимаем, что он писатель и как-то по-своему смотрел на это все. Казикумухский – религиозный деятель, он не писал для публики европейской, а писал для какой-то совершенно другой аудитории. Историк оценивает всегда весь контекст: как человек пишет, для кого он пишет, что он хочет сказать, как идеологию несет. В случае с Дюма многое зависит от того, кто был переводчиком, кто его сопровождал, что-то показывал, что хотел от этой поездки сам Дюма, для какой аудитории писал. А достоверность уже могут оценить специалисты, которые занимаются этим регионом", – пояснил Абашин,
Автор: Анна Гилева источник: корреспондент "Кавказского узла"
