Борис Кузнецов: «дело Ульмана» носит политический характер

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Отсутствие статьи о преступном приказе в российском законодательстве дает повод судьям, правозащитникам, прокурорам и адвокатам трактовать по-своему, в угоду той или иной юридической или политической ситуации обстоятельства, связанные с преступлениями, подобными делу Ульмана. К такому выводу приходит «Независимое Военное Обозрение».

Напомним, что приговор по делу офицера спецназа Эдуарда Ульмана и его группы, который был оглашен 14 июня в Ростове-на-Дону в Северо-Кавказском окружном военном суде, вызвал широкий резонанс в российском обществе.

Капитан Эдуард Ульман, прапорщик Владимир Воеводин, лейтенант Александр Калаганский и майор Алексей Перелевский обвинялись в убийстве, умышленном уничтожении чужого имущества и превышении должностных полномочий, повлекшем тяжелые последствия. По данным гособвинения, в январе 2002 года недалеко от села Дай Шатойского района Чечни в рамках спецоперации по поимке Хаттаба спецназовцы ГРУ задержали УАЗ, в котором ехали шесть жителей Чечни. Военные обстреляли машину, в результате один пассажир был убит, двое ранены. Документы у чеченцев оказались в порядке, но, несмотря на это, оставшиеся в живых были расстреляны, а их тела вместе с автомобилем сожжены.

Первое слушание по «делу Ульмана» началось в Ростове-на-Дону 27 октября 2003 года. Через полгода коллегия присяжных признала подсудимых невиновными, и 11 мая 2004 года на основе этого суд вынес оправдательный приговор. Обвинение и адвокаты потерпевших оспорили это решение в Военной коллегии Верховного суда (ВС) РФ. 26 августа того же года приговор был отменен.

С 20 октября 2004 года последовал второй процесс. Новый состав присяжных 19 мая 2005 года вновь вынес оправдательный вердикт. Потерпевшие обратились в Верховный суд с кассационной жалобой, в которой попросили пересмотреть дело без участия присяжных. 30 августа Военная коллегия ВС вновь отменила приговор.

Третье рассмотрение началось в ноябре 2005 года. В феврале 2006 года его приостановили в связи с обращением потерпевших и тогдашнего президента Чеченской Республики Алу Алханова в Конституционный суд (КС) РФ. Они оспаривали ряд норм федерального законодательства, на основании которых дело рассматривалось военным судом без участия присяжных из Чечни.

6 апреля КС постановил, что особо тяжкие дела по преступлениям военнослужащих в Чечне до введения в республике судов присяжных должны рассматриваться судьями, а не присяжными. 6 июня 2006 года президиум Верховного суда РФ постановил, что дело Ульмана будет рассматриваться тремя профессиональными судьями, и вернул его на новое рассмотрение со стадии комплектования коллегии присяжных. 2 ноября начался четвертый процесс, который 14 июня 2007 года и завершился приговором.

Капитан Ульман был признан виновным в убийстве, превышении служебных полномочий и умышленном уничтожении имущества и осужден на 14 лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. На 11 лет осужден лейтенант Александр Калаганский, на 12 лет – прапорщик (ныне запаса) Владимир Воеводин.

Причем осуждены они заочно, поскольку в начале апреля не явились на очередное заседание суда и с тех пор об их местонахождении ничего не известно (был обьявлен федеральный розыск). Под стражу после оглашения приговора был взят лишь один из подсудимых – майор Алексей Перелевский. По версии суда, он тот, от кого непосредственно капитан Ульман получил санкцию превратить группу мирных чеченцев в «груз 200» (то есть убить). Перелевский получил 9 лет строгого режима. По решению суда каждому из потерпевших подсудимые должны выплатить по 550 тыс. руб. – за моральный вред.

Защита осужденных с приговором не согласна и обжаловала его в вышестоящей судебной инстанции.

В числе тех, кто считает, что «дело Ульмана» носит политический характер, - Борис Кузнецов, известный адвокат, защищавший офицеров Внутренних войск МВД РФ старшего лейтенанта Сергея Аракчеева и лейтенанта Евгения Худякова, которых судят по аналогичному с «делом Ульмана» преступлению.

«Сегодня только слепой не может видеть, что на его примере явно решается проблема, связанная с нынешним руководством Чечни, - высказал свое мнение Борис Кузнецов в интервью «Независимому Военному Обозрению». - Думаю, что осуждение Ульмана и ему подобных было одним из условий, которые выдвигались из Грозного в обмен на лояльность, скажем, на требование для Чеченской Республики особого статуса, особого разграничения полномочий Грозного и федерального Центра».

Адвокат считает, что не без влияния нынешнего руководства Чечни случилось и постановление Конституционного Суда, который задним числом отменил присяжных в процессах по «делу Ульмана». «Произошло это, скорее всего, опосредованно – через достаточно влиятельных чиновников, которые занимаются в Кремле политикой, связанной с межнациональными отношениями, курируют ту же Чечню», - говорит Кузнецов.

Он напомнил, что по общему принципу закон не имеет обратной силы, разве что в сторону смягчения. Причем, это касается всего спектра отечественного законодательства, в том числе и по отношению к суду присяжных. «Поэтому если на момент преступления не было постановления Конституционного Суда, которое разъясняло, может или не может судить суд присяжных, то и судили согласно того закона, - говорит Кузнецов. - А коль вышло постановление КС, то оно может распространяться на те случаи преступлений, которые совершены после того, как КС вынес свое решение, и оно было опубликовано. А тут уважаемые конституционные судьи оформили все задним числом». По мнению адвоката, «это – профанация нашего уголовно-процессуального законодательства».

На просьбу прокомментировать ситуацию, абстрагировавшись от «дела Ульмана», когда судят некую группу спецназа, которая расстреляла ни в чем неповинных людей, причем при этом не привлекаются к уголовной ответственности командиры, через цепочку которых до командира группы дошел приказ на уничтожение гражданских людей, Кузнецов ответил, что в таком случае по поводу членов данной группы спецназа должно быть принято процессуальное решение. То есть уголовное дело должно быть прекращено за отсутствием в действиях его фигурантов состава преступления. «Но это должно быть четко мотивировано», - отмечает Кузнецов.

По его словам, необходимо, во-первых, установить факт, отдавали или не отдавали спецназовцам такой приказ. Во-вторых, установить, законный или незаконный этот приказ. «Тем более что в уголовном праве есть понятие незаконности приказа. Да ведь уже и прецеденты имеются – Нюрнбергский процесс, например», - поясняет адвокат.

«Есть распоряжения, которые, условно говоря, вызваны боевой обстановкой, - продолжает он. - Скажем, дан приказ: задержать людей, которые двигаются на автомашине «ВАЗ-2112». Они этот приказ выполняют. Но там оказались «не те, кого ждали». Что ж, эти «не те» страдают».

Адвокат уточняет, что надо понимать, что все это происходит в условиях войны во исполнение приказа вышестоящего командира. «А если военные остановили, видят, что это женщины с малолетними детьми, и их по приказу расстреляли, то такой приказ заведомо преступный, - говорит он. - Или, может быть, это эксцесс исполнителя. То есть приказ был правильный, а исполнители, увидев, что в машине женщины и дети, расстреляли их, тем самым совершили преступление».

Между тем, как пишет издание, еще до нынешнего «ульмановского резонанса» в обществе законодатели поторопились обновить антитеррористическое российское законодательство. К примеру, с 2006 года разрешается открывать огонь на поражение по автомобилю, если он не выполнил требование остановиться. Разрешено и армии участвовать во «внутренних» антитеррористических операциях. Как написала одна из газет, «эти изменения в законах вполне можно считать «поправками Ульмана».

О деле Ульмана говорил еще в 2004 году уполномоченный по правам человека Владимир Лукин. В своем докладе он подчеркивал: «События последнего времени (включая получившее мировой общественный резонанс «дело Ульмана») настоятельно диктуют необходимость законодательного закрепления понятия «преступный приказ» и установление мер ответственности для лиц, отдающих и исполняющих такие приказы».

С тех пор прошло три года, пишет издание, а статья о преступном приказе не только не появилась в Уголовном кодексе РФ, но никто даже не выступил с законодательной инициативой на этот счет. Имеющиеся же статьи (в законодательных актах и уставах) о том, какие приказы должны отдаваться и как их «точно, быстро и в срок» надо выполнять, судьями, правозащитниками, прокурорами и адвокатами трактуются по-своему, в угоду той или иной юридической или политической ситуации.