Ветер с Апшерона

Что говорить, если нечего говорить?

Очень давно, читая о театре узнал, что когда на сцене нужно создать звуковой фон бурлящей шумной толпы, актеры говорят одну фразу, не вместе а в разнобой: "Что говорить, если нечего говорить?". Скорее это не так, или давно уже так не делается, зато говорят когда нечего говорить политики. Этим занимаются сегодня президенты И.Алиев и С.Саргсян в Вене - ведут переговоры.

О чем переговариваться Алиеву, если ясно как день, что международно-признанная, означенная в ООН многими, включая президента Армении, подписями границы Азербайджана 22 года нарушены, земля захвачена, разграблена, население подверглось этнической чистке, убито, изгнано, а названия населенных пунктов изменены на армянский лад?

Что предлагать, если оккупант в худшем случае требует новых земель, а в худшем варианте предлагает отдать часть равнинного Карабаха взамен на узаконивание захвата Нагорного? Тем самым подчеркивая незаконность оккупации?
Отдать им все что хотят? Но ничего такого, что заставило бы нас так поступить. Более того, если представить на минуту, что подписью президента Азербайджана оккупированная земля становится территорией Армении или независимой страной, то сразу же начнутся новые притязания. Они же это не скрывают!

Говорят, что стороны могут в Вене обсудить меры закрепления режима прекращения огня. Тогда вопрос: зачем это прекращение? Оккупанту для того, чтобы о было спокойнее и безопаснее осваивать азербайджанские земли. По этой же причине Азербайджану прекращение огня категорически не нужно. Если кто-то печется о сохранности жизней, пусть отводит свои войска назад - лучшего средства нет.

О чем может говорить Серж Саргсян, если ни одно его решение, даже одобренное И.Алиевым, не может иметь правовую силу? Почему Армения, захватив военным путем азербайджанскую территорию, не может принять правовой акт о присоединении этой земли к своей, законной, также как не может признать Нагорный Карабах независимым государством? Для нас то и другое - суть одно, разницы для нет, в любом случае это захват, оккупация, аннексия с этническими чистками, разрушением сел и городов, переименованием этнонимов, словом - преступление против Азербайджана.

Как можно вести переговоры о Карабахе со страной, в 1989 году принявшей закон о поглощении этой территории? Принятый тогда Верховный Советом Армянской ССР акт о признании НК государством не только усугубил правовой бардак, но разрушил возможные последующие правовые процессы, сделал настоящие переговоры бесмыссленными.
Давайте разберемся. 1 декабря 1989 года по инициативе АОД Верховный совет Армении и Национальное собрание Нагорного Карабаха приняли решение о "воссоединении". Этот закон был юридически несостоятелен как в Армении так и в Карабахе, поскольку Азербайджанская ССР не позволяла НКАО куда-то переходить, а Верховный Совет СССР назвал такой акт незаконным.

Игорь Мударян говорит, что на следующий день в Армении начался процесс демонтажа и инфляции данного решения. То есть, историческое решение стало жертвой политических потребностей армянского общества, вернее, групп эгоистичных политиканов. Они решили, что совершили ошибку и все 27 лет после того дня делали вид, что закона от 1989 года не было. Хотя на следующий день после 1 декабря ВС Арм ССР принял еще и закон, запрещающий принятие решений, отрицающий закон от 1 декабря.

Политический аналитик Саро Сарьян в статье, опубликованной после апрельского военного поражения, разбил правовую сказку о Карабахе в пух и прах. А начал с того, что констатировал страх Армении перед возможностью принятия акта о признании государством Нагорного Карабаха. Назвал руководство страны беспринципным так как поклявшись признать Карабах в случае войны, Ереван в апреле это не сделал.

Кстати, Саргсян умеет клястся и забывать о данном слове. Обещал запустить полеты гражданских самолетов из Еревана в новый (уже не новый) аэропорт в Ходжалы, но прошло уже пять лет, а туда летают только вертолеты.
Интересны признания Сарьяна относительно армяно-карабахских отношений. Они впервые об этом открыто говорят. "Сейчас Армения сообщается с режимом в НКР на нелегитимных основаниях, и мир всегда будет на это ссылаться, если его интересы перестанут совпадать с интересами РА. Вот почему официальный Ереван совершает шаги вне международного права, и это может стать рычагом давления. Слава Богу, до сих пор этого не делалось, но завтра нам могут сказать – ты находишься с непризнанным субъектом международного права в таких отношениях, которые касаются территориальной целостности другой страны и могут рассматриваться как вмешательство во внутренние дела.

Признание НКР – это правовой путь, посредством которого можно сказать всему миру, что ты признаешь данную страну как субъект международного права, вступаешь с ним в двусторонние отношения, что является правовым шагом. В этом случае никто не может обвинить тебя в нелегитимных отношениях. Сейчас наши солдаты находятся в НКР, и официальный Ереван каждый раз пытается закопать голову в песок, делая вид, что если он не замечает этого, то и мир этого не видит", - пишет Сарьян.

Надо же, - приняв около ста погибших только за четыре дня апрельской войны и по одному-двум покойникам почти ежедневно после боев в одном только Талыше, армяне вспомнили, что отправляли своих парней на незаконную войну.

Руководство Армении 22 года после Бишкекского соглашения пугало Азербайджан признанием НК независимым государством, а некоторые там даже назвали такой акт одним из видов страшного армянского оружия. Но апрельские военные действия привели к лаже. В один день, до обеда правительство Армении сообщило об одобрении законопроекта двух парламентских депутатов о признании Арменией Нагорного Карабаха независимым государством, а после обеда оказалось, что никакого признания не было. Быстро объяснили давлением на Ереван руководства России, а министр ИД С.Лавров заявил, что определение статуса Карабаха не может быть делом одной только Армении. Армянство радостно взволновалось грядущим признанием НК, но потом вновь разочаровалось.

Сарьян не видит правовой основы объединения Республики Армения и оккупированной зоны в Азербайджане. "Нам надо взять молоток и все это разбить, это антинациональный и антигосударственный процесс, которым у нас пытаются отнять право". То есть Сарьян предлагает разбить принятые до этого года армянские законы.
Первый президент Левон Тер-Петросян, стоявший во главе аннексии, также призвал воздержаться от признания и оставаться в рамках урегулирования. "Режим в сложном положении, и Левон Тер-Петросян тут весьма кстати со своими тезисами о том, что нельзя признавать НКР, поскольку это чревато последствиями, «которые даже нет смысла перечислять», - пишет Сарьян.

Другими, не менее важными правовыми тупиками является процедура первого референдума в Карабахе об отделении от Азербайджана, который на 100% противоречит закону СССР об отделении союзной республики. В Армении любят повторять, что отделение произошло юридически безупречно, но это абсолютная ложь, ни одно требование того закона не было выполнено.

Азербайджанская позиция понятна как день и опирается на международне право, четыре резолюции ООН, решения ОБСЕ, Совета Европы, признания границ Азербайджана со стороны ЕС, всех стран кроме Армении и других международных организаций. У противной стороны в активе лишь расплывчатый и некорректно цитируемый армянами принцип ООН о равенстве и самоопределении народов (об этом я еще здесь выступлю), представляющий большой и неразрешимый вопрос: как его совместить с принципом территориальной целостности? И другие вопросы. Как безупречно объявить Нагорный Карабах независимым государством без согласия Азербайджана? По каким границам определять независимость Нагорного Карабаха, особенно после апрельского отступления армянской армии? Как разрешить законные претензии беженцев и вынужденных переселенцев? На эти вопросы ереванские аналитики не могут найти ответы, но хотят мирные переговоры с Азербайджаном. О чем с ними говорить?