Ереванец

Тер-Петросян о ситуации в Армении

Интервью первого президента Армении, лидера оппозиционного Армянского Национального Конгресса Левона Тер-Петросяна газете «Московские новости».


- 2008-й год в Армении был похож на революцию. На странную, которую не показывали нигде по телевизору. Потому что все были заняты другими вещами – президентскими выборами в России, Косовым, чем только не были заняты, но того, что происходило здесь, никто не видел. Мир не видел ереванской площади Оперы 2008-го года. А шла революция. Вы через 20 лет после событий конца 80-х годов вышли на площадь, и за вами вышла куча людей. Вы «оранжевая» революция? Многие, в том числе и в российском руководстве, не понимают, где правильная ставка, с кем надо в Армении общаться. И еще. Объявляя о готовности к контактам с властью, не боитесь ли вы потерять сторонников?



- Никакой революции в Армении не было. Я пришел с новой платформой. 10 лет молчал. Считаю, что бывшие президенты вообще не должны вмешиваться в политику. Это во всем мире так. Конечно, может что-то не понравиться. Но когда видишь, что перед твоими глазами твоя страна, твое государство становится совершенно другим, ты уже не можешь сидеть сложа руки. За эти 10 лет никто не смог сформулировать модель этого государства. Я сделал это в 2007-м году, до того, как официально вошел в предвыборную компанию. Я увидел, что ничего не осталось от того, что мы имели до 1998-го года, и от того, к чему мы шли 30 лет в своих думах о будущем. Вместо демократии, вместо свободного рынка мы создали чистейшую клептократию. Вместо создания политической власти мы создали криминальную власть. В Армении создана пирамида, сверху донизу государственная власть коррумпирована. Нет ни одного высшего должностного лица, которое не имело бы своего бизнеса. Никакой политики, чисто криминальные отношения. Беспощадный грабеж государства, народа, населения, национального богатства. Существуют два бюджета: официальный и неофициальный, который кладут себе в карман, причем второй в два раза больше, чем первый. Народ доведен до крайней бедности, до крайнего отчаяния. Вплоть до массовой эмиграции. За последние три года уже 120 тысяч человек уехало из Армении. Этому нет конца. «Оранжевыми революциями» считаются те, которые провоцируются извне. Когда говорили об украинской оранжевой революции, о грузинской «революции роз», имели в виду, что за этими революциями стоит Америка. Это не так. Ни одна Америка не может сделать в стране революцию. Они могут только повлиять на события в рамках 5% не больше. И Россия тоже не может. Когда говорят, что американцы привели к власти Ющенко или Саакашвили, я в это не верю. Это происходило само, это народ. Я не полностью отрицаю внешнее влияние, но оно может быть только в пределах 5%. В Армении не было никакого иностранного влияния, и сейчас нет. Армянский национальный Конгресс (оппозиционное объединение Тер-Петросяна. – «МН») не пользуется поддержкой ни одной страны из внешнего мира. Это может быть наша беда, но мы не ищем хозяина, этого нет и не будет. Мне не нужна никакая власть, подаренная иностранными силами. Никогда.



- Вы знаете, как изменить все то плохое, о чем говорите?



- Знаю, потому что мы это проходили, и этого не было. В наше время тоже была коррупция, кто отрицает? Были нечестные чиновники. Мы боролись, сколько могли, параллельно с войной, и с решением других проблем. Может быть, неудовлетворительно. Но такой системной коррупции, как сейчас, не было. Я иногда шокирую экономистов, когда говорю, в Армении нет теневой экономики. Это парадокс. Теневая экономика – это экономика, которая находится вне пределов контроля государства. А эта экономика полностью контролируется государством. Это не теневая экономика, это государственный рэкет.



Три года мы боролись очень конфронтационно, на очень резком фразеологическом уровне с этим государством. В народной психологии, в психологии уличной политики это играет большую роль. К этому привыкли, и теперь любое смягчение фразеологии считается предательством.



Если мы полностью конфронтировали с властями, а сейчас демонстрируем готовность к решению некоторых вопросов через диалог с властями, это некоторыми не воспринимается. Но за три года борьбы нам не удалось освободить всех наших политических заключенных, не удалось получить разрешения проводить наши митинги на площади Оперы, е удалось ничего добиться в расследовании десяти убийств 1 марта 2008 года. Теперь, после того, как под влиянием событий в арабских странах, -- это важный фактор, он дал дополнительный импульс нашему движению, -- возникли стихийные социальные протесты, независимо даже от Конгресса. Власти дошли в своих преследованиях по отношению к среднему и малому бизнесу до того, что затронули интересы всех слоев: уличная торговля, челноки, люди, которые водят машины с грузинскими номерами (здесь огромные пошлины, которые они не могут платить). И многое-многое другое. Все это мы смогли мобилизовать и поднять уровень этих митингов. Последние митинги были 100-тысячные. И власти додумались, что надо что-то делать, потому что иначе они могут получить Тунис, Египет и т.д. Это не преувеличение. Если они выполнили требования об освобождении политзаключенных, о санкционированных митингах у Оперы и о расследовании событий 1 марта 2008 года, то это не из-за того, что они испугались нас. Они испугались ситуации. Если не принять каких-то решений, потом будет хуже. И они вынуждены были пойти на эти уступки.



- Климат всерьез меняется?



- Накал немножко снижается. Это наш долг, объяснить народу, чего мы добились. И чего мы еще добьемся. Главное результаты. А результаты есть и еще будут. Будет формальный, открытый диалог. Делегации, назначенные Конгрессом и президентом, могут встречаться и обсуждать все проблемы.



- Эти движения со стороны власти выглядят, как попытка Саргсяна выйти из тени Роберта Кочаряна. Если он это сделает, сможет ли он стать президентом на второй срок?



- Ни Серж, ни Роберт никогда не смогли бы стать президентами, если бы не сфальсифицировали выборы.



- Вы не боитесь такими словами сорвать любые возможные переговоры?



- Не боюсь. Я говорю вещи, которые думаю. Если я иду на переговоры, это не значит, что я признаю его легитимность. Ни в коем случае. Как я признавал, что он нелегитимен, а выборы фальсифицированы, так и буду признавать.



- Вы требуете досрочных выборов. Насколько это осмысленно за год до начала легальных выборов? И если все-таки они пойдут по штатному расписанию, не боитесь ли вы, что публика устанет от политической борьбы, от кампании, которую вы начали слишком рано?



- Это имеет две стороны. Борьба пятилетняя может быть гораздо сильнее, чем борьба полугодовая. С другой стороны, у Армении нет времени. Армения кончается. Я не преувеличиваю. За первые четыре месяца 2011 года из Армении выехало 45 тысяч человек. Это официальные данные. Что мы можем иметь еще через два года? Это до парламентских выборов год, а до президентских еще два. Это надо решать как можно раньше. Удастся или нет, я не знаю, это не от меня зависит, и не от Конгресса. Все зависит от народа, и все произойдет под его давлением. Я никуда не тороплюсь Торопиться должны они, если хоть чуточку думают о государстве и народе.


Иван Сухов