Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева
"Черкесские четверги" Козеты Бек. Из инженеров в журналисты. Часть вторая.
Начало рассказа о Козете Бек читайте здесь:
http://www.kavkaz-uzel.ru/blogs/1927/posts/17132.
А это - продолжение:
Я работала в закрытом Институте хорошо и с удовольствием. В то же время продолжала лечиться — каждый год я ездила на три месяца в санаторий при Институте туберкулеза на границе Грузии и Турции, в поселок Абастумани. Вскоре эти поездки надоели моей начальнице, меня вызвал начальник отдела кадров и сказал: «Вы скрывали, что у вас был богатый отец. Мы вас уволим!». Я ответила: «Вы не посмеете этого сделать, моя мама была партийным работником в Адыгейском обкоме КПСС, я пойду в ЦК. Там сидят люди, а не звери. И они мне помогут». Меня не уволили, к счастью.
Из инженеров в журналисты
В 1953 г. я поступила в МГУ на факультет журналистики, на вечернее отделение. Мне дали хорошую характеристику с работы. Нашим деканом был Засурский, тогда еще очень молодой. Мои однокурсники — это бывшие военные, участники Великой Отечественной войны. Я дружила с дочерью немецкого писателя-коммуниста Иоганна Бехера, Марианной. Марианна звала меня к себе жить, в писательский дом: «Козета, ты снимаешь комнату и мучаешься. Перебирайся ко мне». Вскоре я переехала к Марианне, она тогда жила одна; холодная, горячая вода, ванна, отдельная кухня — тогда мне это казалось фантастикой! Я продолжала лечиться и три месяца в год проводила в Абастумани.
Я была очень счастлива общаться со своими преподавателями, учиться, жить в Москве! Даже тогда, когда я снимала комнату в подвале у пьяницы, которая выгоняла меня во время запоев, я и тогда радовалась жизни!
Для диплома я выбрала тему - «Египетская газета "Республика" в борьбе за национальную независимость». Это было время обновления Египта, время Насера и революции, и советская молодежь увлекалась его реформами. Я — не арабист, языка не знала, стала ходить в Институт восточных языков (сейчас ИСАА- НН), и через год уже могла читать газетные тексты. Я защитилась на отлично. Дипломная работа такого плана, по арабской прессе, была первой работой в истории факультета журналистики.
После защиты диплома меня сразу взяли на радио, в арабскую редакцию. К тому времени арабской редакции Московского радио было уже 10 лет. Главным редактором арабской редакции был Евгений Максимович Примаков, молодой, энергичный, талантливый. Таких начальников, как он, я никогда больше не встречала, хотя на моей памяти сменилось 8 главредов. Он вникал в положение каждого сотрудника — от обозревателя до уборщицы.
Меня взяли выпускающим редактором — это очень сложная работа. Я отвечала за то, чтобы все редакторы вовремя сдавали свои тексты, чтобы дикторы правильно читали тексты (дикторами у нас были арабы из Сирии, Египта, Ирака — для каждого арабского региона был диктор, знающий свой диалект арабского языка). Я сверяла, чтобы текст новости на арабском соответствовал тексту на русском, с которого он был переведен. Это была очень нервная работа, многие не выдерживали, а Евгений Максимович Примаков хвалил меня за сдержанность. Я была относительно свободна, у меня был свой график. Я сначала получала 80 рублей, плюс 20% за знание арабского, а потом 120 рублей и 20% за арабский.
Не прошло и года, как в редакцию пришло письмо от черкеса из Ирака. Он просил рассказать о кавказских народах. Я сказала Е. Примакову: «А давайте я сделаю передачу об адыгах!». Примаков спросил, знаю ли я родной, черкесский, и когда услышал утвердительный ответ, принял решение одну передачу в рубрике «Спрашиваете — отвечаем» посвятить черкесам СССР. Передача вышла в 23.00. в 1959 или в 1960 г. и длилась 20 минут.
О том, как было принято решение о специальном вещании Козеты Бек на черкесскую диаспору, о чем просили черкесы Ближнего Востока Козету, как при участии Козеты Бек в Адыгейском областном театре поставили пьесу о жизни крестьян Египта «У подножия пирамид» — читайте дальше.