Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева
"Можно сказать, что горцы родятся хирургами"..О конкурсе "Герой Кавказа-2012" и народной медицине горцев
Новая инициатива Кавказского Узла — конкурс «Герой Кавказа -2012» - объединила действительно лучших из лучших, адвокатов, журналистов, правозащитников, активистов, тех, кто вопреки всему отстоял свою позицию и помог сотням людей.
http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/221965/
Я голосовала за врача из Адыгеи Давлета Шишхова — и потому, что наслышана об уникальной операции, которую он и его коллеги провели в стенах республиканской больницы, и потому, что давно знаю его семью, для которой помогать, поддерживать, спасать и словом, и делом — это и есть обычная жизнь.
Сегодняшний пост — о традициях хирургии на Северном Кавказе, о гениальном русском враче Николае Пирогове и его «Отчете о путешествии по Кавказу», в котором он восхищается навыками кавказских лекарей и призывает официальную медицину обратить внимание на традиционную кавказскую практику ухода за больными.
Профессия врача, особенно хирурга, всегда была престижной для кавказского мужчины — я помню, с каким почтением говорили в Адыгее о знаменитой династии костоправов Азашиковых, спасавших тех, от кого отказалась официальная медицина. Помню и то, как почтительно здоровались в Майкопе с уже убеленным сединами Доктором, опирающимся на палочку, и знаю, что среди поколения 50-летних врачей, закончивших медицинские вузы Махачкалы, Ставрополя, Краснодара, Нальчика, много достойных людей, специалистов высокого класса, без лишнего пафоса и шума ежедневно делающих свое дело в провинциальных больницах региона. Даже в условиях нехватки современных лекарств, обрудования и отсутствия доступа к последним технологическим достижениям.
«Можно сказать, что горцы родятся хирургами», - так писал в своем дневнике пристав Шамиля в Калуге Руновский.
Николай Иванович Пирогов, врач, писатель, философ, путешественник, был, пожалуй, одним из первых профессионалов, обративших внимание на искусство врачевания на Кавказе и написавший об этом целую главу в своей книге. Пирогов впервые в медицинской практике применил эфирный наркоз при операциях в военных условиях, и было это во время осады русскими войсками дагестанского аула Салты в 1847 г.
Пирогов в главе «Азиятские туземные врачи» писал:
«Искусство лечения наружных повреждений у кавказских племен есть чисто наследственное, и переходит от отца к сыну. Мне кажется, что оно вместе с другими началами просвещения перешло на Кавказ от арабов (следы пребывания арабов остались еще до сих, пор в Дагестане). По крайней мере, способ лечения ран напоминает нам живо арабскую медицину...
Что азиятские врачи на Кавказе излечивали совершенно такие наружные повреждения (преимущественно следствия огнестрельных ран), которые, по мнению наших врачей, требовали отнятия членов, это факт, подтверждаемый многими наблюдениями; известно также всем на Кавказе и то, что отнятие членов, вырезывание раздробленных костей никогда не предпринимаются азиятскими врачами; из кровавых операций, производимых ими для лечения наружных повреждений, известны только вырезывания пуль....
Азиятские же врачи, условливаясь сначала с больными, пользуют их на дому или в своих саклях. Они перевязывают всегда сами, и если раненый платит им хорошо, то они остаются при нем несколько дней не отлучаясь. Те из наших раненых, которые ищут помощи азиятских врачей, поступают к ним на руки, отчаявшись уже в искусстве наших медиков и, следовательно, решаясь на самые болезненные способы лечения, на которые они едва ли бы прежде согласились....
Туземцы раненые отправляются тотчас же в свои аулы, где они окружены попечениями родных и друзей, пользуются и чистым воздухом и всеми выгодами и приятностями домашней жизни, между тем как целые сотни наших раненых лежат вместе, вдыхают воздух госпиталей, имеют пред глазами одни страдания и смерть своих собратьев, окруженные прислугою, которую только строгость и субординация принуждает к исполнению обязанностей человеколюбия.....
Надобно еще прибавить к этому, что у наших раненых и больных вообще мало заметен дух товарищества, между тем как он развит в высшей степени у туземцев. Иногда наш раненый лежит по целым неделям, и никто из товарищей не приходит навестить его. Но как скоро ранен один из милиционеров (из мирных туземцев), то вы найдете его непременно окруженным пятью или шестью земляками. Один из них сидит и держит у себя на груди голову больного, другой держит его руку, третий подает ему пить и т.д....
С одной стороны, многие из наших молодых врачей, посылаемые на Кавказ, еще не могли иметь достаточной опытности в искусстве, а, с другой стороны, некоторые из азиятских врачей, воспитанные в этом искусстве их отцами, действительно имеют большую наглядность и опытность в лечении огнестрельных ран. Из всех примеров их лечения, которые я собрал в бытность мою на Кавказе (некоторых из этих больных я сам наблюдал), видно, что азиятские врачи действуют по известным между ними принятым началам. Особливо замечательно лечение огнестрельных застарелых ран, соединенных с раздроблением кости пулею и с присутствием посторонних тел (пули, секвестров). ...
Ампутаций, как я уже сказал, азиятские врачи не делают. Были примеры, что во время экспедиции неприязненные чеченцы привозили в наш арьергард своих раненых, которым они считали нужным сделать ампутацию; наши врачи делали отнятие члена, а наши неприятели опять увозили своего раненого назад к себе».
Пирогов постоянно обучал не только врачей русской армии, а также интересовался традициями местных лекарей, оказывал помощь консультациями, лекарствами, инструментами.
Местный лекарь Магома Арцулаев работал у Пирогова ассистентом–фельдшером, совершенствовал свои знания по методам лечения ран, переломов, извлечению осколков и пуль из тканей, по технике ампутации конечностей, наложению гипса, перевязочному делу.
Пирогов высоко оценил местную методику лечения. Он заметил, что местные лекари с большим мастерством останавливали кровотечения, пускали кровь, умели врачевать травмы, переломы, вывихи. При воспалительных процессах прикладывали к больному месту нагретые камни, песок. Для лечения ран использовали тесто с лекарствами, составляли различные лекарственные бальзамы.
В своем дневнике бывший пристав Шамиля в Калуге А. Руновский писал, что нет такой раны, которой бы дагестанские лекари не излечили, за исключением смертельных или же когда первая помощь оказана поздно и случай запущенный.
Руновский оставил в своем дневнике еще одну любопытную запись: «Что касается хирургии, в пособии которой чаще всего нуждаются горцы, как народ по преимуществу воинственный, то нет на свете хирургов столь искусных, как в Дагестане. Можно сказать, что горцы родятся хирургами. Дагестан почти не представляет примеров, чтобы ампутированный объект умер под ножом хирурга, как это нередко случается у нас. Все операции, как бы сложны и затруднительны они не были, если дагестанский хаким за них взялся, кончаются, наверное, благополучно.
Изумление, которое обстоятельство это способно возбудить в европейском хирурге, конечно, увеличится в большей степени, когда он узнает, что дагестанскому его собрату неизвестны ни корпусный, ни даже батальонный наборы, а что все свои операции и ампутации он совершает тем же кинжалом, которым он режет барана, а подчас рубит и дрова».
В рапорте командующего Отдельным Кавказским корпусом генерала от инфантерии Г.В. Розена военному министру А.И. Чернышеву от 9 августа 1832 года говорится об «истреблении непокорной богатой деревни Нурки, имевшей 150 дворов, в коей многие жители известны... искусством в лечении, наследственно в некоторых семействах переходящим».
Селение Нурки находилось вблизи аула Шалажи в Чечне. В разное время получили известность и другие чеченские врачи-самоучки: братья Солебек и Сардал-Хожа Бекмурзаевы из села Валерик, Джамалдин и Зияудин Музаевы из села Белгатой, Дида Абулзаков из села Автуры, Овдарханов из села Бачи-Юрт, Юсуп Брагунский, Муслим Эпендиев из Шали, Исраил Моцахаджиев из села Чир-Юрт, лекари из села Майсты».
На Северном Кавказе целые династии занимались врачеванием — Азашиковы в Черкесии, Алибутаевы в Дагестане (их предки в с. Согратль до 17-го поколения были хаккимами (врачами)).
Из наиболее известных целителей Аварии нельзя не отметить Абдул-Азиза из Унцукуля, который в свое время исцелил Шамиля от сквозной штыковой раны в грудь и 18 других ран. Имя Битулав-Хаджи из Чоха было широко известно в ХIХ в. и за пределами Дагестана. У него несколько раз лечился легендарный наиб Хаджи-Мурад. В 1843 г. Хаджи-Мурад получил тяжелую травму черепа, его вылечил известный целитель Сахибилав из Орота. Великолепными познаниями народной медицины обладал Алидибир-Кабир из Гуниба, который являлся семейным лекарем имама Шамиля и его приближенных.
Интересно, что целители из Дагестана - Битулав из Чоха, Абдурахман из Бетля, Магомед из Унцукуля, Кебедгаджияв из Корода (Карадах) и многие другие с разрешения властей и администрации официальной медицины состояли наряду с дипломированными врачами в должности полковых и гражданских врачей.
Знаменитый историограф Кавказской войны Потто В. в работе «44-й драгунский Нижегородский полк» ( СПб., 1894. Т. VI.) писал о лекаре Устархане из Таш-Кичу:
«В 1853 г. во время одного из боев с горцами были тяжело ранены командир 7-го эскадрона 44-й драгунского Нижегородского полка капитан князь Захарий Чавчавадзе – ударом шашки по плечу, разрубившим эполет, левая рука была разрублена повыше локтя до самой кости, пистолетная пуля глубоко впилась в шею, правая кисть разрублена, в результате его были перерезаны все сухожилия; и поручик князь Иван Гивич Амилахвари – пуля попала в верхнюю часть шеи около левого уха и височную кость. «Раненые офицеры лечились в Чир-Юрте, – писал В. Потто. – Русские доктора не подавали, однако, никакой надежды на их выздоровление. Чавчавадзе, сказал один из них: еще поправится, но не будет владеть рукою. Амилахвари считали совсем безнадежным.
Кровь такими комками запеклась внутри его раны, что не пропускала даже зонда – и по мнению докторов, заражение крови являлось неизбежным. Тогда полковой командир распорядился послать за одним из туземных хакимов, и в ту же ночь привезли из Таш-Кичу знаменитого Устархана. Он перевязал раненых по своему. «Скажи мне, – обратился он к доктору, – сколько времени надо, чтобы вылечить, вот его?» он указал на Чавчавадзе. – «Три месяца», – отвечал тот. «А как, по-твоему: будет он владеть рукой?» – «Нет, не будет». Устархан замахал своими руками. «Оба будут здоровы через три недели», –проговорил он весело, и принялся за лечение.
Амилахвари он налепил на шею какой-то черный пластырь, приготовленный им самим, и такой жгучий, что Амилахвари, несмотря на свою могучую натуру, не выдерживал боли и впадал в обмороки. На другой день из раны хлынула материя, и вместе с нею выскочил пистолетный пыж, причинивший больному невыносимые страдания. «Вот тебе пешкеш», – засмеялся Устархан, подавая этот пыж доктору. Через три недели лечение окончилось, и раненые поправились настолько, что оба выступили с полком в поход в Азиатскую Турцию».
Благодарю доктора исторических наук Хаджимурата Доного за помощь при написании поста и рекомендую своим читателям новую книгу "Н.И. Пирогов в Дагестане и народная медицина кавказских горцев". Махачкала, 2012, по материалам которой написан этот пост.