Продолжаются слушания по делу участника захвата школы в Беслане

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Нурпаши Кулаев

В Верховном суде Северной Осетии сегодня возобновились слушания по делу Нурпаши Кулаева, единственного задержанного участника захвата бесланской школы в сентябре 2004 года. На заседании продолжается допрос потерпевших. К настоящему времени завершен допрос пяти человек, сообщает "Интерфакс". Несколько прилегающих к зданию суда кварталов, как и в дни предыдущих заседаний, утром были оцеплены нарядами милиции. Возле суда дежурят машины "скорой помощи". Само здание Верховного Суда и прилегающая к нему территория перед заседанием обследованы саперами и специалистами кинологической службы на предмет обнаружения взрывчатых веществ и взрывных устройств. Пропускной режим в здание суда осуществляется только с помощью металлодетекторов.

Одна из приехавших из Беслана женщин, Марина Пак, потерявшая дочь, заявила, что, по ее мнению, Кулаева нельзя считать виновником случившегося. "Я считаю Кулаева жертвой, самым незначительным лицом среди боевиков. Единственная статья, по которой он виновен, - участие в захвате школы. Он должен проходить по этому делу не как подсудимый, а как свидетель", - сказала Пак. Она также отметила, что, по ее информации, Кулаев на второй день после захвата разрешал заложникам, вопреки запретам, пить воду. "Я хочу, чтобы на Кулаева не оказывали никакого давления - ни морального, ни физического", - отметила свидетельница.

Другой потерпевший не согласился с ней, заявив, что подсудимый заслуживает самого сурового наказания. "Кулаев прикладом автомата бил детей и топтал ногами. Какой ему суд нужен? Его нужно на площадь вывести и расстрелять", - заявил Виктор Есиев. Он во время захвата школы потерял сына. Снохе и двум внучкам потерпевшего, также находившимся в захваченной школе, удалось выжить. Однако сами Марина Пак и Виктор Есиев в числе заложников не были.

Один из потерпевших Руслан Тибиев обратился к подсудимому с вопросом, находились ли боевики в школе еще до приезда основной группы террористов. "Нам нужна правда, скажи нам, пожалуйста, всю правду, ведь ты все знаешь", - сказал потерпевший. Кулаев попытался уклониться от прямого ответа, но затем заявил: "Я не знаю, находился ли там кто-то. Но я точно знаю, что еще до того как мы добежали до школьного забора, со второго этажа школы уже стреляли".

Отвечая на вопросы, Кулаев снова заявил, что свои первые показания в ходе предварительного следствия давал под давлением, а сейчас говорит правду, о чем его просили пострадавшие.

На вопрос, какое наказание потерпевшие считают необходимым назначить для подсудимого, трое ответили, что они доверяют сделать это суду, двое заявили, что ждут "самого строгого" наказания.

В группу гособвинения на процессе входят три человека: замгенпрокурора РФ Николай Шепель, прокурор управления Генпрокуратуры РФ на Северном Кавказе Мария Семисынова и замгенпрокурора Северной Осетии Владимир Черчесов. Шепель на сегодняшнем заседании суда не присутствует.

Уроженцу села Энгеной Ножай-Юртовского района Чечни Нурпаши Кулаеву, 1980 года рождения, предъявлены обвинения по восьми статьям уголовного кодекса, в том числе в бандитизме, терроризме, убийстве, посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительных органов, захвате заложников, незаконном хранении, ношении, приобретении оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ.

На предыдущем слушании в четверг, 31 мая, были заслушаны 11 потерпевших. Был проведен допрос обвиняемого, в ходе которого Кулаев не признал своей вины.

Из допрошенных сторонами одиннадцати потерпевших только одна - Заира Бердикова, потерявшая в результате теракта сына, заявила на суде, что она видела Кулаева в школе и что именно он толкнул ее прикладом оружия на землю.

Всего на заседание суда в тот день по повесткам было вызвано 25 официально признанных потерпевшими в результате теракта в Беслане 1 сентября 2004 года. Из них в суд пришло 12 человек. Почти все допрошенные потерпевшие сказали, что они не готовы дать оценку причиненному им моральному и материальному ущербу.