Заявление российских правозащитных НПО - наблюдателей на 79 Сессии Комитета по правам человека ООН: "О позиции Российской Федерации по соблюдению права на жизнь в ходе "спецоперации" в театральном центре на Дубровке"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

23 и 24 октября 2003 года, в ходе рассмотрения Комитетом ООН по правам человека Пятого периодического доклада Российской Федерации о выполнении Международного пакта о гражданских и политических правах, российская делегация представила свое видение ситуации последних восьми лет. Мы не во всем согласны с официальным докладом, и это естественно. Наша оценка положения дел выражена в Альтернативном докладе, представленном экспертам Комитета.

Однако позиция российской делегации относительно событий в театральном центре на Дубровке, изложенная представителем ФСБ Виктором Мильченко, кажется нам настолько неприемлемой, что мы считаем необходимым высказаться по этому вопросу.

Российская Федерация сообщила Комитету, что 129 заложников погибли "в результате действий террористов", а отнюдь не спецслужб, проводивших "контртеррористическую операцию". Уголовное дело расследуется по статьям "терроризм" и "убийство", вопрос об ответственности должностных лиц за гибель людей не ставится в принципе.

Представитель ФСБ заявил, что с террористами "несколько дней проводились переговоры", но не сказал о том, что никакими полномочиями переговорщики не наделялись - единственной целью этих переговоров было оттянуть время для подготовки штурма.

Представитель ФСБ сообщил, что начало штурма театрального центра было обусловлено убийством террористами нескольких заложников - на самом деле между этими событиями прошло значительное время.

Представитель ФСБ утверждал, что только стремительные действия спецназа не позволили террористам взорвать здание. Именно необходимостью быстро вывести террористов из строя обосновывается применение усыпляющего газа. Напомним, что хронометраж событий и рассказы выживших заложников говорят об обратном. На самом деле штурм длился десятки минут, в течение которых террористы имели возможность привести в действие взрывные устройства. У женщин - террористок в зрительном зале было для этого несколько минут после того, как туда пошел газ.

Слова представителя ФСБ о том, что театральный центр находится в центре города, а, значит, при его взрыве "могли погибнуть миллионы людей", не заслуживает комментария.

Можно согласиться с тем, что "применение спецсредств было до деталей рассчитано" - но только для уничтожения террористов, а не для спасения заложников. Утверждение, что люди "погибли не от того, что отравились газом (и независимая парламентская комиссия это подтвердила)", а потому, что "не пили, не ели, были подавлены морально-психологически" и "не было возможности своевременно оказать медицинскую помощь", противоречат последующему рассказу о присутствии "тысяч врачей", о том, что "сотни машин скорой помощи подъезжали одна за другой". На самом деле не хватало ни врачей, ни транспорта, ни - главное - информации о том, что был использован газ, и какими средствами выводить людей из комы. Там, где время должно было измеряться минутами, проходили часы. О спасении отравленных людей штаб, подготовивший "блестящую операцию", не позаботился.

Представитель ФСБ подчеркнул, что "спецназ действовал в рамках закона без единого отступления" - но забыл упомянуть, что российский Закон о борьбе с терроризмом снимает с участников "контртеррористических операций", всякую ответственность за причиненный ими ущерб, включая гибель людей.

Ровно год назад государство отказалось защищать право людей на жизнь, закрепленное в статье 6 Международного пакта о гражданских и политических правах, и теперь продолжает отстаивать свою правоту, очевидно, полагая, что под лозунгом "борьбы с терроризмом" эксперты ООН проглотят даже очевидную ложь. Такой подход к "конструктивному диалогу", по меньшей мере, безответственен и демонстрирует неуважение как к экспертам Комитета, так и к памяти жертв Норд-Оста.

24 октября 2003 г., Женева

Александр Аксельрод, Фонд "Толерантность"

Юрий Джибладзе, Центр развития демократии и прав человека

Татьяна Локшина, Московская Хельсинкская группа

Каринна Москаленко, Центр содействия международной защите

Александр Черкасов, Правозащитный центр "Мемориал"

Ольга Шепелева, Нижегородский комитет против пыток