В центре Москвы сегодня пройдет пикет в защиту Михаила Трепашкина

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Сегодня, 6 ноября, на Пушкинской площади Москвы пройдёт пикет в поддержку осуждённого за разглашение гостайны и хранение патронов экс-подполковника ФСБ Михаила Трепашкина, занимавшегося расследованием терактов, в которых обвиняли уроженцев Кавказа.

Об этом корреспонденту "Кавказского узла" сообщил Михаил Кригер, координатор Общественного комитета в защиту политзаключённого Михаила Трепашкина, организующего акцию.

Пикет пройдёт с 18 до 20 часов в Новопушкинском сквере, через Тверскую улицу от памятника Пушкину. Акция приурочена к назначенному на среду, 7 ноября, рассмотрению Свердловским областным судом кассационной жалобы Трепашкина на решение Тагилстроевского районного суда Нижнего Тагила от 9 марта этого года об ужесточении ему режима отбывания наказания и переводе его из участка колонии-поселения исправительной колонии № 13 Н. Тагила (ФГУ ИК-13 ГУ ФСИН РФ по Свердловской области) на общий режим в той же колонии.

Участники пикета выразят свою поддержку Михаилу Трепашкину и потребуют справедливого суда, в коем они выражают сомнения. Правозащитники утверждают, что Трепашкин не совершал правонарушений, на основании которых осуждённый признан злостным нарушителем режима отбытия наказания. По их словам, в ряде таких случаев руководство колонии неверно трактовало правовые нормы, в других же доказательства совершения нарушений были сфабрикованы либо не проверены. Между тем, именно они легли в основу решения суда об ужесточении режима наказания бывшему подполковнику ФСБ и адвокату.

Так, среди деяний Трепашкина признанных администрацией колонии, а вслед за ней и Тагилстроевским райсудом Нижнего Тагила, нарушением осуждённым правил внутреннего распорядка ИК, в частности, передача своему адвокату рукописных текстов жалоб в Генпрокуратуру и Верховный суд РФ на действия администрации ИК-13 без их регистрации и перлюстрации сотрудниками исправительного учреждения (ИУ). За это Трепашкин помещался в штрафной изолятор.

По просьбе движения "За права человека" и самого М. Трепашкина эксперт Независимого экспертно-правового совета Сергей Насонов провёл экспертизу правомерности наложенных на Трепашкина за передачу документов адвокату взысканий.

"Согласно ч.2 ст. 91 Уголовно-исполнительного кодекса (УИК) РФ, "переписка осужденного с защитником или иным лицом, оказывающим юридическую помощь на законных основаниях, цензуре не подлежит, за исключением случаев, если администрация ИУ располагает достоверными данными о том, что содержащиеся в переписке сведения направлены на инициирование, планирование или организацию преступления либо вовлечение в его совершение других лиц. В этих случаях контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений осуществляется по мотивированному постановлению руководителя исправительного учреждения или его заместителя", - пишет в своём экспертном заключении, переданном в распоряжение "Кавказского узла", кандидат юридических наук Сергей Насонов.

"Запрет цензуры в отношении писем осужденного к адвокату означает отсутствие у администрации ИУ права перлюстрировать такие письма, знать их содержание, каким-либо образом запрещать или ограничивать такую переписку. Именно поэтому письма адвокату осужденный вправе передавать в запечатанном виде (п. 50 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений, утверждённых приказом Министерства юстиции РФ от 03.11.2005 № 205), - отмечает юрист.

"За исключением ситуаций, когда постановлением руководителя ИУ или его заместителя установлена необходимость проверки такой корреспонденции, письма осужденного адвокату всего лишь регистрируются "в отделах специального учета или в канцелярии колонии". Формальная регистрация таких писем осужденного не образует специального требования режима отбывания наказания, поскольку эта регистрация образует лишь дополнительную гарантию права осужденного на отправку корреспонденции, а не какое-либо ограничение его права на переписку. В связи с этим, вряд ли можно расценивать передачу осужденным письма непосредственно своему адвокату, минуя администрацию ИУ, как нарушение какого-либо требования режима отбывания наказания", - полагает Сергей Насонов.

Также Михаилу Трепашкину были объявлены выговоры за то, что 29.09.2005 г. он не поприветствовал при встрече психолога колонии, а 17.12.2005 г. приобрёл и пытался пронести в колонию запрещённый предмет - флакончик одеколона. 17.01.2006 г. Трепашкин был водворён на трое суток в Штрафной изолятор (ШИЗО) за то, что 11.01.2006 г. допустил невежливое обращение с врачом колонии Мироновым; 31.01.2006 г. получил пять суток ШИЗО за употребление нецензурного слова во время беседы с представителем прокуратуры О. Фирсовым.

Адвокат Михаила Трепашкина Любовь Косик в своей кассационной жалобе на решение судьи Тагилстроевкого райсуда Дмитрия Илютика от 9 марта сего года, признавшего законность всех наложенных на Трепашкина взысканий пишет, что показания целого ряда свидетелей обвинения сфабрикованы, а доказательства и показания свидетелей защиты в должной мере не рассмотрены и не учтены судом.

Так, адвокат рассказывает в жалобе, что при рассмотрении в суде факта употребления Трепашкиным нецензурного слова в присутствии помощника прокурора Н. Тагила по надзору за соблюдением законов в ИУ О. Фирсова, в качестве свидетеля  был допрошен сам Фирсов. Он, по словам Косик, показал, что 26 января 2006 года пришёл в колонию-поселение с целью ознакомить Трепашкина с ответом на его жалобу на действия администрации ИК и прокуратуры, которую осуждённый направлял замгенпрокурора РФ по Уральскому федеральному округу. В кабинете, где общались Фирсов и Трепашкин, по показаниям их обоих и других свидетелей, никого более не было.

"Трепашкин, в разговоре, употребил одно нецензурное слово. Это слово, конкретно, не было никому адресовано. Он не пытался оскорбить его, О. Фирсова... После... ознакомления с жалобой, Трепашкин ушёл в свою комнату, а О. Фирсов ушёл из колонии в прокуратуру. В колонии он ни с кем по этому поводу не разговаривал, никаких письменных заявлений в адрес администрации ИК не делал", - описывает показания сотрудника прокуратуры в судебном заседании защитница. Рапорт с рассказом о данном факте Фирсов в тот же день подал на имя Нижне-Тагильского прокурора по надзору за соблюдением законов в ИУ А. Клементьева.

Прокурор Клементьев направил 30 января 2006 года в администрацию ИК-13 представление с требованием наказать Трепашкина за нецензурную брань. Таким образом, считает адвокат, учитывая показания Фирсова о том, что в колонии о данном правонарушении он никому не сообщал, проверка этого факта не могла проводиться до 30.01.06 г. Это подтверждается и тем, что заключение о проведении проверки составлено 31 января 2006 года.

Тем не менее, пишет Л. Косик, начальник отряда заключённых, в котором состоит Трепашкин, А. Головин, в суде, ещё до допроса Фирсова, заявил о том, что последний, уходя 26.01.2006 г. из колонии, случайно встретился ему и рассказал о происшествии, после чего Головин, не дожидаясь письма прокурора, по собственной инициативе, установил очевидцев и опросил их. Эти показания О. Фирсов опроверг, т. к. уверенно заявил суду, что никого не встречал, когда уходил из колонии, ни с кем по этому поводу не говорил.

"В суде не было исследовано надлежащим образом объяснение Трепашкина по этому поводу, датированное 30.01.2006 г. В объяснении указано, что с помощником прокурора О. Фирсовым он встречался 21.01.2006 г. Они находились именно в том кабинете, на который указывает Фирсов. Там он давал объяснения по фактам, указанным им в жалобе прокурору Золотову. Фирсов эти показания записывал. После того, как Фирсов записал его объяснения, он прочитал записанное, сделал уточнения и ушёл из кабинета. С Фирсовым он не только не выражался нецензурно, но вообще не пытался  разговаривать: Фирсов задавал вопросы, а он на них отвечал, этим их общение и ограничилось", - говорится в кассации адвоката.

На основании изложенного, Любовь Косик заявляет, что докладные осуждённых Лисицына, Кашина, и Зверева от 26 января 2006 года, в которых они утверждают, что слышали как Трепашкин произнёс нецензурное слово при сотруднике прокуратуры, были составлены "задним" числом и сфабрикованы.

Излагая ход разбирательства в суде Нижнего Тагила по другому факту нарушения Трепашкиным распорядка колонии - якобы допущенного им оскорбления врача учреждения, г-жа Косик описывает, как свидетель защиты, осуждённый Сулейманов, рассказал в суде, что "начальник отряда Головин просил его написать докладную о том, что Трепашкин оскорбил врача, так, будто он сам это видел". Сулейманов показал, что не стал клеветать на Трепашкина. За это, по словам осуждённого, Головин отказал ему в предоставлении свидания с родственниками".

Другой осуждённый, свидетель Варлаков, подтвердил суду, что в колонии-поселении существует практика ложных доносов. "Ему известно, что Лисицын из числа осуждённых, которые по просьбе Головина писали докладные с подтверждением любых случаев нарушений", - отмечает защитница.

По мимо перевода Михаила Трепашкина на более жёсткий режим отбывания наказания, судья Дмитрий Илютик в своём решении от 9 марта также определил срок, который опальный экс-офицер госбезопасности должен "досиживать" на общем режиме ИК-13 Нижнего Тагила: 9 месяцев и 10 дней.

По мнению защиты, указанный судом срок, оставшийся для отбывания наказания Трепашкиным, без указания даты начала исчисления его, является необоснованным. "В том случае, если начало исчисления не отбытого срока приходится на момент вынесения постановления суда, т. е. на 09.03.2007 года, то конец срока для Трепашкина наступает 18.12.2007 года. В соответствии же с приговором суда конец срока определяется другой датой - 30.11.2007 года", - указывается в кассационной жалобе.

"На основании чего судья увеличил срок отбывания наказания Трепашкину на 18 дней - неизвестно. Увеличение срока в судебном заседании не обсуждалось. С мотивированными ходатайствами об уточнении срока наказания ни администрация колонии, ни осуждённый к суду не обращались. Без подобных ходатайств, суд не вправе решать по собственной инициативе такие вопросы. Считаю, что исчисление срока наказания М. И. Трепашкину следует изменить и привести его в соответствие с приговором от 19.05.2004 года", - заявляет адвокат Л. Косик.

Как ранее сообщал "Кавказский узел", 9 марта 2007 года Тагилстроевский районный суд Н. Тагила принял решение о переводе Трепашкина за якобы допущенные нарушения режима из колонии-поселения, где он отбывал наказание по приговору суда, в колонию общего режима. Михаил Трепашкин и его адвокаты в кассационном порядке обжаловали это постановление в Свердловский областной суд, поэтому оно до сих пор в законную силу не вступило.

В ожидании рассмотрения дела большой бронхиальной астмой тяжёлой степени Трепашкин уже восемь месяцев содержится в тюремных условиях - в СИЗО Екатеринбурга и в помещении функционирующем в режиме следственного изолятора (ПФРСИ) в ИК № 13 Нижнего Тагила, из них большую часть времени - в камере-одиночке. Защита считает такую ситуацию нарушением закона и прав Трепашкина.

19 июля Европейский суд по правам человека рассмотрел жалобу Михаила Трепашкина на незаконное содержание под стражей и бесчеловечные условия в изоляторе временного содержания г. Дмитрова Московской области, где он находился в конце 2003 года.

Евросуд единогласно признал, что российские власти нарушили статью 3 Европейской конвенции по правам человека (запрет пыток), не обеспечив достойное содержание больного астмой Михаила Трепашкина. Суд назначил заявителю компенсацию в размере трех тысяч евро. В Европейском суде ждут рассмотрения еще две жалобы Трепашкина.

Трепашкин был осужден Московским окружным военным судом 19 мая 2004 года за разглашение гостайны и хранение патронов. Его приговорили к 4 годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии-поселении. Целый ряд правозащитных организаций заявили о том, что обвинение сфабриковано.

1 июля 2005 года Мособлсуд отменил обвинительный приговор Михаилу Трепашкину по другому уголовному делу - о незаконном хранении и перевозке оружия. По этому делу он был арестован 22 октября 2003 года, после того, как в его машине был обнаружен пистолет. Трепашкин утверждал, что оружие было подброшено.

Напомним, что после ухода из органов госбезопасности Трепашкин занялся адвокатской практикой и работой в Общественной комиссии по расследованию терактов в жилых домах в Москве, Волгодонске и "учений ФСБ" в Рязани в 1999 году. В 1998 году Трепашкин вместе с Александром Литвиненко принял участие в пресс-конференции, на которой обвинил ФСБ в коррупции и организации бессудных казней.