В Абхазии завершается Пятый международный летний университет

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В Пицунде (Абхазия) завершается Пятый международный летний университет (МЛУ), посвященный проблемам современной политики и международных отношений. Университет организован неправительственными организациями "Центр гуманитарных программ" и Сухумский "Медиа-клуб" в партнерстве с британской организацией "Ресурсы примирения".

Основные лекции в МЛУ читали эксперт "Горбачов-фонда" Андрей Рябов и профессор Лондонской школы экономики и политических наук Кристофер Биннс.

Андрей Рябов

По завершении летнего университета, А. Рябов и К. Биннс дали интервью корреспонденту "Кавказского узла".

Корр.: Г-н Биннс, поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями о Международном летнем университете. Вы впервые участвуете в нем здесь?

К. Биннс: Я первый раз в Абхазии. Два года назад меня приглашали читать лекции в МЛУ, но я не смог приехать. Я решил приехать в этом году и очень рад этому. Здесь можно приятно совмещать работу и отдых.

Международный летний университет - полезное событие. Темы очень интересные и актуальные для всех. Сюда приехали представители разных народов Кавказа, СНГ, Европы. Им полезно общаться друг с другом. В общем, занятия были интересные, дискуссии - оживленные. Я доволен МЛУ. Если смогу, приеду еще раз.

Корр.: Какие темы, на Ваш взгляд, более всего заинтересовали участников МЛУ?

К. Биннс: Самой спорной оказалась тема, в которой затрагивалась проблема культурного многообразия в условиях демократии, сосуществования различных этносов, различных культур, конфессий. Возникали разные вопросы - о мусульманских общинах в Англии, Франции, о недавних разногласиях.

Кристофер Биннс

Другая тема, вызвавшая острую полемику, - это самоопределение. Я, как политолог, теоретик, могу анализировать, излагать различные научные подходы. Но для вас - это не теория, а жизнь. И это другое дело, гораздо серьезней.

Очень трудно, особенно молодым людям, подходить к подобным сложным проблемам объективно. И это естественно, после всех событий на Кавказе. Это очень спорная и трудная тема. Но все же, несмотря на эмоциональность и спорность, общая атмосфера во время дискуссии осталась хорошей.

У двух наших студентов дни рождения совпали со временем пребывания в МЛУ. Все очень дружно друг с другом общались, вместе веселились. Но когда в дискуссиях поднимались серьезные вопросы, неминуемо возникали жаркие споры.

А. Рябов: Я считаю, что Международный летний университет нужен, и дай Бог, чтобы он продолжался и дальше, был постоянным проектом, потому что главное в нем - диалог между разными народами, странами, многие из которых, увы, находятся в состоянии серьезного затяжного конфликта. Здесь - молодые люди, которые в будущем могут занять серьезные политические посты, стать лидерами общественного мнения. Некоторые уже сейчас работают в СМИ, НПО, властных структурах, общаются с влиятельными людьми в обществе.

МЛУ - это своего рода школа диалога. Когда молодые люди ведут диалог друг с другом, а не обмениваться лишь взаимными упреками, - это дает надежду на то, что в будущем конфликты удастся урегулировать.

Сближение на личностной основе я считаю главным результатом этих университетов.

И, во-вторых, состав этих школ разнообразен с точки зрения профессиональных занятий. Там ведь не только люди, которые профессионально занимаются международными отношениями, этнологией, политологией, но и просто сотрудники НПО, правозащитных организаций, журналисты. Для них это возможность пополнить знания в тех сферах, с которыми они сталкиваются в своей практической деятельности, но специального образования по этим вопросам не имеют.

Мы видим, что активность участников МЛУ значительна, несмотря, казалось бы, на то, что эти темы не являются в их работе главными.

В этом году более спокойные ребята, нежели в прошлом. С ними легче работать. В прошлом году было много ярких, самостоятельных личностей, но и больше анархизма. В этом году анархизма меньше и работать легче.

Корр.: Работа МЛУ совпала с новым обострением грузино-абхазских взаимоотношений. Как вы оцениваете ситуацию?

А. Рябов: Любое обострение ситуации в этом регионе чревато непредсказуемыми последствиями, поскольку конфликтов и взаимных упреков у разных сторон накопилось очень много. Я просто чувствую, насколько болезненно это в Абхазии воспринимается. В прошлом году, когда все было относительно спокойно, чувствовалось, что люди постепенно обретают нормальный ритм жизни. А сейчас складывается впечатление, что жизнь людей снова хотят вернуть ко временам военной конфронтации.

Наверно, сейчас в мире наступил такой период, когда приоритеты получают политические провокации. В Ливане мы видели, что конфликт стал результатом хорошо продуманной и кем-то очень хорошо осуществленной провокации. В истории с Кодорским ущельем - тоже самое, хорошо продуманная и осуществленная провокация, отвлекающая людей от нормальной жизни, заставляющая думать о возможном обострении конфликта, переходе к вооруженной стадии. На мой взгляд, в ситуации с Кодорским ущельем желательны были бы две вещи. Прежде всего, возвращение к Московскому соглашению о прекращении огня и разъединении сил от 14 мая 1994 года. К сожалению, у международного сообщества нет такого жесткого инструмента для наказания провокаторов. А эта проблема стала актуальной в отношении тех, кто реально провоцирует новое обострение конфликтов, дестабилизирует международную обстановку.

К. Биннс: Я согласен с Андреем, что это, безусловно, провокация, авантюра. Но с какой целью? Я уверен, что цель должна быть, скорее всего, попыткой правительства продемонстрировать свои твердые позиции избирателям накануне выборов. Это старый маневр правительства во всем мире. Даже теперешний премьер-министр Израиля, поскольку он не военный человек, вынужден показывать себя военным человеком перед своими избирателями.

Я уверен, что такого типа авантюра и здесь. Я не могу поверить, что Грузия хочет разжечь здесь настоящую войну, потому что она поставила себе целью европеизацию: вступление в НАТО и Евросоюз. Но если она будет разжигать войну с Абхазией, это катастрофически отразится на ее шансах вступления в эти международные структуры. Вывод из этого должен быть один: если Грузия не хочет настоящей войны, значит это политический маневр. Нынешняя ситуация, когда внимание международной общественности сосредоточено на событиях на Ближнем Востоке, дало Грузии возможность для такого маневра.

Я уверен, что это временный, ограниченный маневр перед выборами в органы местного самоуправления.

Конечно, нельзя исключать и опасность эскалации конфликта в результате случайного столкновения. Это мое личное мнение. Я, конечно, не эксперт по этому региону, но мне кажется, это классический прием. Подобных аналогий в мире много.

А. Рябов: Почему я назвал происходящее провокацией? В регионе с таким смешанным населением, где разные субэтническите группы, сам факт, попытка создать такой анклав (плацдарм, консервант), который в любой момент можно расконсервировать, создает какую-то напряженность, дает возможность портить людям жизнь, постоянно держать их в состоянии повышенной нервной напряженности.

Мы видим, как это происходит в Южной Осетии, где осетины и грузины живут вперемешку. Здесь выбрана та же самая методика - создать такой анклав, "больной зуб", который ноет и вызывает состояние нервозности.

Это типичная провокационная тактика. Она вряд ли рассчитана на большую войну, но вполне эффективна для поддержания какой-то напряженности, эскалации, игры нервов, а главное, отвлечения людей от нормальной жизни. Это и есть провокация.

Корр.: Г-н Биннс, как, на Ваш взгляд, можно урегулировать конфликты на Южном Кавказе?

К. Биннс: Конечно, требуется в какой-то форме участие международного сообщества. ОБСЕ, по-моему, не будет вмешиваться в эти дела ввиду того, что ее прежняя роль в этом регионе не была очень успешной. Если не ОБСЕ, то ООН или миротворческие силы, но желательно с участием больших держав, может США, России... Но дело в том, что все внимание международного сообщества направлено на Ближний Восток.

Корр.: Но в ситуации с Кодорским ущельем международные организации молчат. Миссия ООН, под эгидой которой происходит грузино-абхазский переговорный процесс, лишь заявила о нарушении Грузией Московского соглашения о прекращении огня. Как Вы считаете, почему?

К. Биннс: Мне трудно сказать. Возможно, все-таки все внимание и силы сосредоточенны на Ближнем Востоке и ситуация в Кодорском ущелье кажется мелким и не важным событием. Но это ошибочно, потому что из такого маленького конфликта случайно может произойти что-то очень серьезное и большое. Мы можем только надеяться, что международное сообщество не опоздает с реакцией. Несвоевременное реагирование международного сообщества, международных организаций на подобного рода локальные обострения чревато еще большей эскалацией конфликта. Поэтому даже при отвлеченном внимании на ситуацию в Ливане, есть экспертные группы, международные организации, которые должны отреагировать и на обострение ситуации в Кодорском ущелье. К сожалению, бюрократическая структура многих международных организаций не позволяет им своевременно реагировать на обострение ситуации.
 
Корр.: И все же, каковы перспективы урегулирования подобного рода затяжных конфликтов?

К. Биннс: Есть целый ряд замороженных конфликтов, особенно на постсоветском пространстве и Балканах. Конечно, конфликты отличаются друг от друга. Но на мой личный взгляд, после очень острых конфликтов и продолжительной войны, в которой очень много людей погибло, единственное решение - независимость данной территории. Но, к сожалению, к этому решению международное сообщество относится отрицательно, опасаясь прецедента. Но, в конце концов, это единственное решение. Автономия нереальна. Возврат Абхазии в состав Грузии нереален после всего, что произошло. Конечно, нужны переговоры по вопросам беженцев и другим вопросам, но с участием международного сообщества. Недостаточно посадить за стол переговоров только две заинтересованные стороны. Нужны и более нейтральные стороны. Это мое личное мнение.

Это, на мой взгляд, касается и других замороженных конфликтов. Речь должна идти о независимости. Нереально делать вид, что после ожесточенных войн возможно присоединение к какой то территории. Я считаю, что жизнь идет, и мы просто теряем время. А жить в таких промежуточных ситуациях, когда территория не признана международным сообществом, означает закладывать основы непрочного будущего. Надо решить вопросы признания, и чем скорее, тем лучше.

Корр.: Андрей, как Вы оцениваете роль России в урегулировании конфликтов на Южном Кавказе, в частности грузино-абхазского?

А. Рябов: У меня достаточно сложное отношение к этой роли. С одной стороны, она позитивная, поскольку присутствие российских миротворцев подчас останавливает эскалацию конфликта и переход в вооруженную стадию, как это было летом 2004 года в Южной Осетии. 

С другой стороны, мне представляется, что у России нет какой-то долгосрочной стратегии. Есть стратегия поддержания статус-кво - ни мира, ни войны. Возможно, для 90-х годов, когда эти конфликты вспыхнули, это была неплохая стратегия, поскольку тогда вряд ли можно было предложить что-то иное. Сейчас, как мне кажется, когда происходит процесс становления национальных государств, определяются их приоритеты, нужна долгосрочная стратегия урегулирования конфликтов. И, к сожалению, у России такой стратегии нет. Я думаю, что в силу целого ряда факторов, в первую очередь объективных.

Мне представляется, что Россия могла бы попробовать попытаться предложить некие планы урегулирования конфликтов, которые могли бы стороны обсуждать, и в которых бы участвовали практически все игроки, как глобальные, так и региональные. Я не имею ввиду, что Россия должна от чего-то кардинально отказаться и поменять свою позицию, но поискать точки, по которым возможно достичь многосторонних соглашений по урегулированию с учетом определенного опыта этих конфликтов. А опыты показывают, что не было ни одного конфликта, который бы протекал больше 10 лет и который не закончился бы после этого созданием самостоятельного государства.

Другой момент: не следует апеллировать только к старым стратегиям, старым друзьям, подходам, но исходить из свободной, непредвзятой оценки существующей реальности.

Если бы Россия взяла на себя такую функцию, это был бы существенный вклад в урегулирование конфликта, хотя сдерживание - тоже позитивный результат российской политики в конфликтных точках. Но думаю, что сегодня этого уже недостаточно.

Отметим, что МЛУ проходит в Пицунде с 20 июля и завершается 2 августа.